Она равнодушно оторвала взгляд от пачки денег в правой руке и вдруг замерла, увидев перед собой трех дедов морозов. Фролов и Фазайдулин встали у кабинки так, чтобы загородить собой кассу, а Владислав открыл пошире дверь, юркнул внутрь и прижал к мягкому боку кассирши длинный нож. Касса была приоткрыта. Он вспомнил потом, что ничуть не волновался в тот момент. Кассирша все еще находилась в ступоре, пока он быстро-быстро выуживал из ячеек ящичка аккуратно сложенные купюры разного достоинства и засовывал в сумку. Под конец он вырвал зажатые в руке кассирши десятирублевки и повернулся, чтобы уйти, но в этот миг кассирша очнулась. Первый испуг прошел, и, когда она поняла, что грабят ее мальчишки, она завопила так истошно, что, казалось, весь город вздрогнул от ее вопля.
Из дверей подсобного помещения напротив тут же выбежали два милиционера, непонятно как там оказавшиеся. Выругавшись про себя от такой незадачи, Владислав заметил, что один из них, плотный пузатый хмырь с плешивой головой, что-то дожевывал. Не снимая масок, все трое кинулись к двери, у которой замерла перепуганная уборщица. Дверь уже была закрыта на задвижку, и Владик понял, что убежать они не успеют. Он сразу успокоился, паники как не бывало. Быстро сунув Сереге сумку с деньгами, он повернулся в сторону подбегавших милиционеров.
У плешивого губы все были в каком-то жире, видать, что-то жирненькое жрал он там, в подсобке, и этот жирногубый милиционер был первый, кого Влад ударил прямо в лоснящиеся жиром губы, потом в нос… Плешивый коротко вскрикнул, поперхнулся чем-то, что сейчас продолжал жевать — наверное, куском буженины, или корейки, или другим дефицитным деликатесом, никогда не появлявшимся на прилавках. Вторым прицельным ударом Владик раскровенил ему сальную губу, а потом кинулся под ноги другому, высокому и худому, который тут же растянулся во весь свой длинный рост на истертых кафельных плитах перед кассовой кабинкой с орущей в ней пухлорукой кассиршей…
Оглянувшись, Влад увидел, что Фролов с Фазайдулиным пытаются оттащить от закрытой двери уборщицу. Та молча цеплялась за дверь, не желая выпускать грабителей. Оставшиеся в магазине последние покупатели ошеломленно жались к прилавкам. Никто из них и не пытался помочь ни милиционерам, ни уборщице.
Жующий легавый наконец проглотил застрявший у него в горле кусок и цепко ухватил Владика за ворот рубашки. Второй рукой он сорвал маску с лица юного грабителя. А Владик, пользуясь тем, что милиционер был выше, змеей закрутился на месте, ринулся в сторону — раздался треск рвущейся материи, воротник остался в кулаке миль-тона, мальчик кинулся в подсобку, думая выбраться на улицу через служебный выход. Он юркнул в темную кишку коридора, помчался вперед, на дуновение свежего воздуха и уже добежал до закрытой двери с табличкой «ВЫХОД», как вдруг дверь распахнулась и врезала ему прямо по лбу. В дверной проем полезли испитые хари грузчиков. «Куда, паскуда, бежишь?» — рявкнул один из них — и Владик пулей понесся обратно, в торговый зал, там собираясь в отчаянном порыве броситься в дверь напролом. Но, вбежав в зал, он сразу оказался в цепких объятиях долговязого милиционера. Из подсобки гурьбой вывалились трое грузчиков. Дыша водочным перегаром, они ухватили Влада за руки, но он еще несколько раз сумел ударить ногой милиционера, чем привел его в полное бешенство. Уже не сдерживаясь, тот начал дубасить кулаками пацана по лицу.