Взглядом специалиста Степанов оценивал: русые волосы, быстр в движениях, ловок и, несмотря на робу, видно — красив жилистой упругой красотой легавой собаки. Такие хорошие бойцы.
— Кто таков? — повелительный взмах руки.
— Заключенный Смуров Владислав Евгеньевич, осужденный по статье 144, часть 1…
— Стой!.. Да ты же Варяг, — с удовлетворением сказал майор. Еще раз оглядел заключенного. — Посмотрим, посмотрим.
Сказал будто для себя, но Варяга кольнуло плохое предчувствие: что-то еще будет? И не понравилось, как оглядывал его кум, нехороший взгляд, будто и не человека рассматривал.
Майор Степанов уже словно забыл о Варяге. Ухмыльнулся, глядя на строй заключенных, на синяки, кровь, вытянутые, ошеломленные лица.
— Так вот, подобные мероприятия будут повторяться каждый день. С разными вариациями. Насколько мне известно, в тех зонах, откуда вы прибыли, вы вели себя не самым лучшим образом. Обещаю, что здесь у вас вряд ли возникнет желание бузить.
Кум вскоре ушел вместе с солдатами. В камере некоторое время стояла напряженная тишина. Если майор хотел посеять в душах зэков смятение, он своего добился. Оправдывались самые худшие слухи. Кто постарше и поопытней — задумались.
Глядя на них, чувствуя их сомнения, Варяг вспыхнул. Он уже имел кое-какой опыт организации групп неповиновения, и опыт удачный. Бывало, пару раз организованное им сопротивление администрации сотрясало всю прежнюю колонию. Сдаваться и сейчас он не собирался.
— Братва! — встал он. — Мы что же, испугаемся этого шахтера с его янычарами? Да ни за что! Их дело нам черепа колоть, наше дело не подставлять. Баранами быть — последнее дело. Надо научить этих гайдамаков уважать нас. А то им еще взбредет в голову приобщить нас к «девкам».
Возразить было нечего. Каждый из присутствующих в камере был достаточно опытен, чтобы понимать, к чему может привести покорность. Всегда так было, кумовья гнули свое, зэки сопротивлялись. Пример ссученных показывал, что не всегда победа была на стороне осужденных. Тем более требовалась стойкость в борьбе не только за свои права, чаще всего в этой борьбе ставкой была жизнь.
— Что же ты предлагаешь, мальчуган? — спросил один из сокамерников, у которого через рваную дыру в тюремной робе под одной из ключиц виднелась большая восьмиконечная звезда отрицалы.
— Подумать надо, — спокойно ответил Варяг, не реагируя на обидного «мальчугана». Сейчас было не до этого. — Ясно одно, что если не оказать сопротивления, то нам каюк. Так что надо нам просто договориться, как будем отбиваться.
— И чем? Голыми руками?