Вновь вспомнил свою последнюю зону. От воспоминаний не убежишь, особенно тяжко во сне. Почти каждую ночь снится зона. И чаще всего — начальник колонии подполковник Василий Васильевич Кобзев, мечтавший сделать для Варяга невыносимым его срок заключения. Ничего у подполковника не вышло, но каких это Варягу стоило сил! Кобзев, похоже, только и мечтал хоть раз почувствовать слабинку в своем подопечном, но это ему за все три года не удалось ни разу. И он в бессильной злобе рычал на Варяга: «Не нравится у меня? Тебе бы, щенок, к Сашке Беспалому в Североуральск — там бы ты хлебнул настоящего лиха, блатарь!» Кобзев знал, что говорил. О подполковнике Беспалом по всем зонам Севера ходили истории одна другой страшней. Это был хозяин, ненавидевший воров лютой ненавистью. И ненависть эта помогала ему изобретать все новые и новые приемы в святом, как он всюду объявлял, деле искоренения воровской породы. Надо было признать, что кое-что у него получалось. Не считая воров за людей, он видел в них любопытных, злобных хищников, требующих дрессировки. Беспалый находил большое сходство зэков с крысами. Они были такими же живучими, неистребимыми и отравляющими все вокруг своей, как он считал, вонючей сущностью. Отсюда и методы борьбы. Зэков он стравливал друг с другом. Самой большой радостью его было сделать так, чтобы наиболее стойкие из воров начинали уничтожать друг друга. Это уже была вершина, достичь которую Беспалый мечтал всегда.
А методы?.. Методы он использовал разные. Для начала мог подсадить нескольких воров одних в камеру, не пуская к ним никого из шестерок или мужиков. Даже парашу вор не мог вынести из камеры, чтобы автоматически не стать обиженным. А можно было стравить ссученных и авторитетных воров, а можно было… Впрочем, для творческой личности способов было много, а именно творческий подход и делал Александра Тимфеевича Беспалого пугалом в среде урок. Варяг обо всем этом уже слышал, поэтому грозные слова подполковника Кобзева воспринимал серьезно. Но зная, что у того кишка тонка переправить его в Североуральск накануне освобождения, только смеялся в ответ.
…Но хватит плохих воспоминаний! Мимо него профланировали двое парней. Глаз у одного навечно был залит кровью, знакомый глаз. Это был Кривой, старинный кореш, с которым он парился на зоне почти два года. Кривой вышел на свободу за пол года до Варяга, а созвонились они на прошлой неделе. Кривой тут же предложил хорошее дело, нужен был третий, так что позвонил Варяг вовремя. Кривой, с ходу не узнавший в принарядившемся фраере Варяга, прошелся с приятелем к вокзалу. Варяг насмешливо наблюдал за тем, как они рыскают вокруг тревожными взглядами. Дождавшись, когда Кривой глянул в его сторону, Варяг махнул ему рукой. Обнялись на радостях. Кривой познакомил с другом. Кликан у кореша был Сиплый. Наверное, за низкий, сорванный голос. Несколько минут продолжались расспросы, воспоминания, затем помолчали, доброжелательно поглядывая друг на друга. Кривой сказал: