Написал — забыл. А потом: комиссия из Москвы нагрянула в ту зону, и по личному приказу министра Берии Папу Тамбовского доставили в столицу. Оказывается, искали осужденных физиков для производства собственной бомбы, а чтобы поменьше хлопот, собирали сведения прямо на местах по анкетам. Пока всё кумы не прояснили для себя, Папа Тамбовский полгода сытно ел й пил среди ученых, вносил свой посильный вклад в обороноспособность страны. После этого, в память о своем научном подвиге, он сменил погоняло и стал Фотоном.
А после того как история с обманом вскрылась, Папе Тамбовскому — Фотону впаяли двадцать пять — так он в этой глуши и нашел свою смерть. Фотона похоронили втайне от зэков, не дали место на кладбище, кумовья думали скрыть могилку.
Да не получилось.
…Когда Варяг со своими корешами сюда шел, солдатики заметили приближение группы еще издали. Озверев от скуки и лесной тишины, стали орать, что пристрелят каждого, кто осмелится подойти ближе.
— Стой! Стрелять будем! Открываем огонь на поражение! У нас приказ! Ближе не подходить!
Ну что же, сами подходить не стали, повернули назад. И шли не оборачиваясь до тех пор, пока за холмом не скрылся одинокий крест. А потом подползли незаметно, уже под вечер, и Варяг дал Мяснику команду «К бою».
…Варяг повернулся к Мяснику. Хищное лицо бывшего десантника светилось злорадным удовольствием. Очень рисковый был человек. Было ему лет тридцать пять, но к Варягу относился с заметным почтением. И еще чувствовалась в нем дикая, первобытная жестокость. Любил Мясник мокрые дела, в законники не рвался, место свое знал и не скрывал. Это был тот же тигр, но прирученный, натасканный на волков.
— Автоматы соберите. Если погоню за нами устроят, чтоб мы не с голыми руками…
— Понятно, Варяг, все будет тики-так.
Под предводительством Мясника, собрав «калаши», отошли к реке. Остановились так, чтобы видеть Варяга у могилы, но не мешать ему наедине поговорить с Фотоном.
В лесу стало тихо. Совсем близко из-за поваленного дерева выглянул похожий на белку бурундук, посмотрел бусинками черных глаз и рискнул перебежать открытое пространство. Мелькнули черные полоски вдоль спины. Сойка закричала, улетела.
С Фотоном Варяг встречался всего несколько раз, и каждый раз при встрече поражался этой живой легенде арестантского мира. Уже не одно поколение зэков сошло в могилу, а он продолжал возвышаться над общей массой заключенных, подобно живому памятнику давно ушедшей эпохи. Ради воровской идеи он готов был отдать свою жизнь, был готов немедленно выступить даже против всего мира. В отличие от своих врагов: кумовьев, вертухаев и ссученных, он не признавал компромиссов. Для него мир делился только на две половины: свои, подчиняющиеся закону, и все остальные, закона не признающие или не знающие его. Многим это не нравилось, многие ненавидели Фотона за то, что он так усложнял жизнь своими принципами, но уважали все — и друзья, и заклятые враги.