— Броуди! Первый день здесь, предвкушаешь его?
— Ты же знаешь меня, я всегда в предвкушении.
Я съеживаюсь и отступаю в угол, взывая ко всем святым, чтобы этот лифт работал сегодня бесперебойно и быстро.
— Ты все еще думаешь о той рыжей с прошлой ночи? — смеется толстяк, причмокивая губами так, что мой желудок выворачивает наизнанку, — Вау. Она была действительно сногсшибательна. Я имею в виду, девочка одевается так, что ты знаешь, чего она хочет. Но она? Черт возьми. Она была действительно десяткой. Слава тебе, мой друг.
— Вот почему они платят мне большие деньги, — отвечает Броуди — мой бывший парень, хотелось бы напомнить вам еще раз.
— Как ее звали?
— Знаешь, что, — говорит он, не прилагая никаких усилий, чтобы замять разговор, — я даже не знаю.
Они вместе громко смеются, и у меня внезапно появляется желание принять долгий душ с отбеливателем.
Толстяк наклоняется к уху Броуди и говорит тихим заговорщицким шепотом:
— Какой она была?
Броуди косится на меня, убеждаясь, что я в пределах слышимости, и не понижает голос, когда говорит:
— Давай просто скажем, что она была очень страстной, и к моменту…
Они смеются вновь, и это раздражающе действует на каждую клеточку моей кожи, словно китайское устройство пытки. Лифт издает сигнал на моем этаже, и я протискиваюсь через толпу.
— Было приятно увидеть тебя вновь, — быстро говорю я, когда выхожу.
— Полагаю, мы будем часто видеться, — говорит он, на его лице по-прежнему та же улыбка.
— Да, — все, что я говорю, а затем отворачиваюсь так быстро, как только могу.
Из лифта я вышла другой женщиной. Вдруг мои убийственные каблуки причиняют боль, а юбка ощущается слишком короткой для рабочего места. Смотрю в пол перед собой и удивляюсь, как я шла теми большими легкими шагами несколько минут назад. Внезапно я чувствую, что нанесла недостаточно макияжа, и что мне действительно следовало расчесать свои волосы намного лучше.
Я подхожу к своему столу и падаю в кресло, словно отработала уже восемь часов, затем обхватываю голову руками и глубоко дышу, пытаясь подавить желание заплакать прямо посреди офиса.
Что, черт возьми, я делаю? Что, черт возьми, я собираюсь сделать? Есть ли такой круг в аду, заставляющий людей слушать о сексуальных подвигах своих бывших? Прямо рядом с тем кругом, где ты вынужден видеть своего бывшего каждый день на работе? Если нет, то он должен находиться там, потому что это была самая ужасная поездка в лифте за всю мою жизнь.
Возможно, мне, правда, следовало позвонить и притвориться больной. Возможно, ведерко с Ben & Jerry, DVD с «Касабланкой» и бокал «Маргариты» то, что мне нужно. Возможно, я совершила ужасную ошибку.