Как только вышибалы выкинули нас обоих из бара, Брандо подошел ко мне, пока я вытаскивал стекло из окровавленных рук, и сел на бордюр рядом со мной, приложив пакет со льдом к челюсти.
— Ты дерешься, как трус, — сказал он сквозь сжатые зубы.
— Ты дерешься, как девчонка, — ответил я.
После минуты молчания он посмотрел на меня и протянул руку.
— Брандо.
— Знаю, — сказал я, протягивая свою не окровавленную руку, — Джакс.
— Ага, — сказал он, принимая ее и с силой сжимая, — знаю.
С того дня мы действуем сообща, но только когда это касается женщин. Будь то доска для серфинга, теннисная ракетка или шахматная доска, Брандо и я все еще конкурируем, словно от этого зависят наши жизни.
Спустя примерно час серфинга мы возвращаемся обратно на пляж. Пристальный взгляд Брандо обращен на этих двух блондинок, как будто они исчезнут, если он отведет взгляд. Как только мы ступаем на пляж, не глядя на меня, он говорит:
— Где ты пропадал, Уайлдер? Я не видел тебя в баре несколько дней.
— Я встречался с девушкой, — говорю небрежно, хотя знаю, какой будет реакция Брандо.
Он отворачивается от блондинок и смотрит на меня — его глаза стали вдвое больше, рот открылся настолько широко, что я могу увидеть его гланды, и клянусь, даже его ноздри раздуваются.
— Что?! Подожди, подожди, подожди, подожди, — он поднимает руку, как будто останавливает меня, — что?!
— Я встречаюсь с девушкой, — повторяю я, вытирая полотенцем волосы.
— Черт побери, ты шутишь, братан? — акцент Брандо явно выдает в нем уроженца Бруклина, и я почти ощущаю запах кофе и рогаликов (Примеч. Бруклин — район Нью-Йорка).
— Помнишь брюнетку несколько ночей назад? Платье с открытой спиной?
Брандо смотрит вверх. Это его коронный жест. Номера, имена, ночи — Брандо помнит все, словно в его голове помещен жесткий диск.
— В ту ночь, когда я заказал сливочное мороженое с шоколадным сиропом, а у тебя был напиток в высоком бокале с позолотой?
Вот так он вспоминает все. Нет. Я все равно не понимаю, как ему это удается.
— Ну да, но я наткнулся на брюнетку чуть позже.
— Проклятье, — говорит Брандо, сжимая свое полотенце, словно забыл, как использовать его. — И теперь ты в отношениях?
— Нет. Мы не вместе. Это просто… необычный случай.
Брандо смотрит на свое полотенце, как будто на нем может быть написано объяснение, а затем обратно на меня.
— Только не говори, что ты влюбился.
— Блядь, нет!
— Она беременна? Ты женишься на ней? Ты должен использовать презервативы, братан.
— Беременна? За три дня? — я ухмыляюсь Брандо, но он качает головой.
Сегодня официально третий день, а значит, что после сегодняшнего вечера у меня все еще имеется четыре дня впереди. Еще четыре дня самого интенсивного обучения, поддразнивания и траханья, которое я могу себе только представить. Теперь я должен отбросить около миллиарда образов обнаженной и постанывающей Лиззи, ее длинных ног, широко раздвинутых для меня, потому что последнее, чего я хочу, это, в конце концов, оказаться в затруднительном положении прямо здесь на пляже с эрекцией в своих пляжных шортах.