Так вот. Закон что дышло — куда крутанешь, туда и вышло. Уж я‑то точно знаю, кто сносил дискотеку и чуть не засадил мне хокером по голове! Именно тот, кто положит в карман халявную штуку евро.
Однако Иримас светился от счастья — он‑то уже расцеловался с плачущей сестрой и попрощался со свободой. А деньги… «Макс, что такое дэнги? Солнышка свэтит!»
Вот так судиться в Германии… Разбитый стакан и две минуты понтов обошлись в стоимость автомобиля. Но на турка это произвело меньшее впечатление, чем на публику. «Солнышка свэтит!» — вот что главное.
* * *
На днях Ян торжественно выдал мне особую платежную карту танцхауса. Это приват–карта, с ней можно приходить в танцхаус в любое время, пить «Маргариты» бочками, швыряться жареными колбасками — и все это будет бесплатно. Такая же есть только у троих в администрации: у самого Яна, его жены и его зама. Все не злоупотребляют…
Ян — наивный. На его счастье, коктейли я не пью. А вот пиво… Что я сделаю в сегодняшний выходной? Пра–а-авильно!.. Да нет, конечно. Я и к другу моему, владельцу ночного клуба байкеру Тиму после введения меня в круг избранных халявщиков стал приходить не чаще раза в месяц.
Испортили мне весь кайф еженедельных клубных посиделок. Одно бодрит. Когда я стану старый и потеряю принципы, а заодно и совесть, буду сперва заходить в танцхаус, нагружаться разливным «Лёвенбрау» по самое не хочу и заначивать себе связку жареных колбасок. Потом, насмотревшись на дискотечных девок, пойду к старому приятелю Тиму и догонюсь там дрожжевым пивом с банановым соком и виски с содовой. И, надышавшись родной атмосферой, закончу вечер в уютном домике у Али, среди веселых девочек, которые сейчас даже еще не родились, но к тому времени они народятся, обязательно народятся… куда ж без них…
Внуки Яна будут уважительно качать головами и шептаться, когда я появлюсь в дверях танцхауса, отечески бурча на лопуха–секьюрити: «Вот в наше время тебя бы, разгильдяя…» Седая Ребекка в клубе у Тима всплакнет за кружкой о том, как когда‑то была тоненькой и жгуче красивой, а теперь — шайзе! — все висит… Будут хохотать два старика, я и Али, над тем, как один выпирал другого из дискотеки, а другой был дурак и не ходил по проституткам — чего выпендривался?.. Эх, молодость… А утром я, невинно и беспробудно выспавшись возле грешной красотки (чему она, несомненно, будет рада), сделаю брови домиком: «Ну что ж… время гусару Олсуфьеву гулять, а время и спатеньки ходить…»
Так зачем мне пенсия? Я буду ее жертвовать на благотворительные цели.
Чтобы оправдать такую грешную старость.