Вдруг сзади раздался скрежет шин, и она оглянулась. К тротуару подъехала спортивная машина с низкой посадкой.
— Садитесь в машину.
Алексей. Мэйзи выдохнула.
Он сидел за рулем; его кобальтово-синие глаза были спрятаны за солнечными очками. Его внешность полностью соответствовала тому, каким он был в действительности: хладнокровным, мужественным и суровым.
Она бросила взгляд в сторону садов, поставила коляску на тормоз и наклонилась к окну машины.
— Мы пойдем в сады. Я обещала Косте.
С этими словами она развернулась, сняла тормоз и направилась вперед.
Алексей не верил своим глазам. Припарковав машину, он отправился за ней пешком. Когда Мария как бы между прочим сообщила ему, что Мэйзи вышла с виллы и взяла с собой Костю, он рассердился, что охранников не поставили в известность, а узнав, что девушка взяла старую «ауди» Марии, пришел в ярость. На крутых поворотах местных дорог можно и в аварию попасть, если не знаешь их. Но больше всего его злило то, что Мэйзи разгуливает по улицам в коротком цветастом платье, со своими тициановскими кудрями, развевающимися на ветру, притягивая взгляды итальянцев, выкрикивающих комплименты ей вслед.
Мэйзи не знала, оставит ли Алексей их с Костей или последует за ними. Но она уж точно не ожидала, что он схватит ее за локоть и чуть не собьет ее с ног. Он развернул ее к себе, как игрушку. На нем была рубашка оливкового цвета, подчеркивавшая ширину его плеч. Мэйзи ощутила, как кровь приливает к ее щекам…
— Что, черт подери, вы тут делаете? — взорвался он.
— Я хочу прогуляться по садам, — ответила она, пытаясь высвободить руку, но у Алексея была железная хватка. — Ради бога, отпустите меня. Почему вы злитесь?
Глядя в ее широко раскрытые карие глаза, он подумал, что не сможет долго жить с этой женщиной под одной крышей — все кончится тем, что он даст ей все, что она ни попросит.
Алексей инстинктивно сжал ее руку и тут же отпустил ее, потрясенный собственным поведением. Он подумал о том, что лучше поговорить с ней дома, озвучить условия ее дальнейшего пребывания в доме с Костей, пока он не привыкнет к новому месту — а потом просто игнорировать ее. Надо заметить, до сих пор у него это неплохо получалось: он игнорировал ее целых шесть дней и семь ночей. Семь долгих ночей, но за всю неделю ему удалось проспать всего шестнадцать часов, и то под действием снотворного.
Нельзя сказать, что он не привык быть без женщины — порой ему даже нравилось спать одному на широкой кровати. Но теперь он постоянно думал о Мэйзи, с ее рыжими локонами и упругой попкой, вспоминал пряный вкус ее мягких розовых губ… Кого же еще они целовали?