— Фемиништка несчастная, — выдохнула бабушка как выругалась. — Так и останешься в девках до конца дней своих. Как последняя дура.
— Не останется! — заключила Захаровна. — Мужики бегають от кого? — глубокомысленно спросила умудренная годами дама.
Я пожала плечами — кто их разберет, за кем они бегают!
— От тех, кто за ними охотится! Отъ! Они сами охотиться должны! — подводя итог, подняла палец Захаровна.
— Я не охотилась… Я просто думала, что он относится ко мне так, как я к нему… — лепетала я жалкие оправдания перед беспристрастным судом бабушек.
— Точно, сама себя застрелила, шкуру содрала и на кусочки порезала! — в бабушке погиб философ. Но она ведь права. Так все и было. Что и обидно!
— Угу… — я признала свое окончательное поражение.
Моя бабушка вынесла приговор:
— Права была моя бабка, которая говорила… — она на миг замялась, — дай Бог память вспомнить! А-а-а… «До свадьбы ни давать!» НИДАВАТЬ! — и хлопнула кулаком по столу.
Вот это темперамент!
— Точно! Больше ни-ни! — и с наливкой тоже пора завязывать, а то дамы разойдутся и побегут мужиков бить за былые обиды, а стариков жалко их и так мало осталось…
Утром я ловила загулявшую Тучку, нахально переселившуюся к соседям, у которых была тоже кошка. Может, я чего в жизни не понимаю?!
Потом я открыла для себя… прополку! Оказывается, что удовлетворение от прямых рядков морковки без единой травки бывает таким же, как от премии за серию удачных статей!
Так что, если выгонят их газеты, заведу себе огород… и буду за деньги пускать желающих получить удовольствие на грядке!
Я притаскивала низ от старого автомобильного кресла из старой папиной машины (у бабушки ничего не пропадает!), надевала самые развратные шорты и майку и полола, полола, полола!
Через месяц нервы вылечила, с огородом бабушке помогла (главное правильное отношение к труду!), загорела не хуже чем на море, солидно поправилась на деревенских сливках (жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на диеты!) и была готова на подвиги, труд и оборону…
Запихав жутко растолстевшую на тех же самых сливках Тучку в ее домик — переноску, поставила его на сиденье и, попрощавшись с бабушкой, — отбыла домой, нагруженная снедью на год вперед. Машина, просевшая от закатанных овощей, тем не менее, несла меня в город, где по плану я должна была забрать отпускные и отбыть к девчонкам! Давно пора!
Прибыла я в город рано — в два часа по полудни, и чтобы не терять время, сразу ринулась на работу, за кровными…
Поднимаясь не на лифте, а пешком, дабы растрясти «деревенские запасы» на бедрах, столкнулась с такой картинкой на площадке меж этажами: Юрка, стоит над молоденькой блондинкой в обтягивающем платьице, уперев руки в стену над ее головой. Этакий мачо-обольститель… и как только в стенку бедрами не вжал, для полноты образа!