Что ж, обстановочка бедновата, однако не могу сказать, что мне совсем не понравилось. Света нет, поэтому первое время ощущаешь себя невинной пленницей в обители зла, но несколько белых пятен вроде подушки или сброшенного на пол покрывала, сглаживали это впечатление. Другой мебели, кроме кровати, не обнаружилось. Люстры под потолком тоже не имелось, хотя предназначенный для нее крюк торчал на положенном месте. Ни шкафа, ни стола, ни захудалого кресла… откуда Княже берет одежду или куда складывает ненужные ему предметы, было непонятно. Хотя, возможно, рядом есть еще одна комната или кабинет, где муженек предпочитал решать текущие дела?
Спустившись пониже, я задумчиво покружила над разобранной постелью: спал Княже беспокойно. То одно, то другое его крыло подергивалось, виднеющийся снаружи краешек щеки частенько кривился, как если бы супругу снился дурной сон. А впившиеся в подушку когти то сжимались, то снова отпускали нежную ткань, будто Князь во сне стискивал чье-то горло. Время от времени из его глотки вырывалось недовольное ворчание, после чего он угрожающе оскалился и рывком перевернулся на спину, словно вот-вот собирался вскочить и ринуться в бой.
Зависнув над постелью, я некоторое время просто рассматривала хмурое лицо мужа с шумно раздувающимися ноздрями и бешено двигающимися под веками глазными яблоками, а затем спустилась еще ниже и легонько на него подула.
— Не хмурься, Княже… клянусь, я тебе не враг.
— Ри… — неожиданно шевельнулись его губы, заставив меня испуганно отшатнуться и молнией юркнуть под самый потолок, настороженно рассматривая оттуда спящего демона.
Неужто узнал? Почуял? Догадался?!
В голове начали роиться далеко не самые приятные мысли и предположения. Я даже принялась лихорадочно вспоминать, как и почему проснулась в прошлый раз, чтобы при малейшей опасности удрать отсюда насовсем… Но время шло, Князь больше не шевелился, и я постепенно успокоилась. А потом вернулась на прежнее место и, поколебавшись, снова тихонько позвала:
— Кня-а-аже? Ты меня слышишь?
Он не ответил — только шумно вздохнул и перевернулся обратно на живот, распоров когтями и без того истрепанную подушку. Опять укрылся крылом, как одеялом. Поерзал, пристраивая поудобнее голову. И только этого, наконец, затих, позволив меня с облегчением приземлиться на краешек постели и беззастенчиво рассматривать его уже вблизи.
Признаться, мне нравилось на него смотреть. И сейчас, и раньше, хотя дорогой муженек об этом даже не догадывался. Было в нем что-то такое, что неумолимо притягивало взгляд. Какая-то звериная грация. Совершенная красота свирепого хищника. Будоражащая нервы угроза. А еще от него исходило странное, почти невероятное для демона чувство защищенности, основанное на твердой уверенности, что именно мне этот конкретный высший не захочет причинить вреда.