Целитель, которого Улька за неимением другой альтернативы силком впихнула мне в сопровождающие, с видимым облегчением испарился. А я, настороженно глянув в сторону приоткрытого окна, решительно толкнула низенькую калитку.
Смех смехом, а люди и нелюди пропадали в этом милом домике с завидной регулярностью. Особенно чужаки, не знакомые с правилами этих мест. Внешняя несерьезность калитки и сказочная беззащитность домика скрывали под собой мощную магическую составляющую и довольно жестокие шутки хозяйки. Причем жестокие настолько, что я бы, например, поостереглась выяснять, из чьей именно требухи городская ведьма с такой любовью стряпает свои пирожки.
— Хелечка, моя дорогая! — не успела я сделать и пары шагов, как дверь в доме распахнулась, и на крыльцо выбежала десятилетняя девочка в потертом розовом сарафане. Торчащие во все стороны белые патлы, озорная улыбка, оголенные до неприличия, исцарапанные коленки и нечеловечески яркие зеленые глаза, в которых горела искорка неугасимого любопытства. — Давно тебя не было! Проходи… проходи, моя хорошая, с самого утра тебя жду!
— Здравствуйте, госпожа Ольдман, — коротко поклонилась я, старательно держась единственной безопасной тропинки. — Как дела? Как здоровье?
"Девочка" звонко расхохоталась, а, когда я поднялась по ступенькам, погрозила мне пальчиком.
— Вот шутница. Все подтруниваешь над бабушкой?
— Какая же вы бабушка? — пробормотала я, снимая туфли и босиком проходя в небольшой, увешанный плетеными ковриками зал, где уже был накрыт стол, стояло огромное блюдо румяных пирожков и дымились две чашки с травяным настоем. — На вас пахать можно… еще много-много лет… а то, глядишь, и замуж позовут. Если, конечно, осмелятся.
— Тьфу на тебя, негодница, — беззлобно фыркнула травница, лихо захлопывая за мной дверь и вприпрыжку несясь к столу. — Садись давай, зелье стынет. А травы свои на пол клади. Да не бросай, а аккуратненько… осторожненько… я ведь правильно стебелек разрыв-травы там увидела, да?
— Правильно, — ничуть не удивилась я и бережно сложила свою ношу возле двери. — Даже спрашивать не буду, откуда вы узнали, что я приду. Но, как обычно, вынуждена спросить: из чего у вас зелье?
Госпожа Ольдман снова расхохоталась.
— Что ты как маленькая, Хель! Сколько лет прошло, а все бабкину оплошность вспоминаешь!
Я скептически искривила губы. Ну да, оплошность. Кинуть вместо бодрящей травки корешок первоцвета, снимающего с суккубы любую личину — хороша ошибочка, да? Я потом три дня не могла облик сменить! Теперь всегда спрашиваю, хотя и не уверена, что мне ответят правду.