Своими глазами однажды видела, как пьяные в дупель мужики мгновенно трезвели, ненароком коснувшись забавных ромашек на калитке. И как, осеняя себя охранными знаками, поспешно уходили, бормоча про себя благодарственную молитву Создателю. Но было и такое, что какой-то дурак, наплевав на доводы разума, не послушал прозвучавшего с крыльца предостережения. Разоравшись на всю улицу, сиганул через забор и решительно зашагал к дому, намереваясь стребовать с травницы какой-то мифический долг.
Где-то на третьем шаге симпатичная изумрудная травка у него под ногами расступилась, открыв пылающее жерло гигантской, усеянной острыми зубами глотки, и дурак с приглушенным воплем ухнул в нее с головой. Пасть немедленно захлопнулась. "Лужайка" довольно заурчала. А еще через полгода на том месте вырос чахлый кустик чертополоха, заставивший меня по-новому взглянуть на растения вдоль забора и всерьез задуматься, кем был тот или иной цветочек при жизни, и не стоит ли мне осторожнее ступать по сочной траве, которая тоже могла быть чьим-нибудь невеселым посмертием.
— Твое будущее сокрыто, — сказала на прощание старая Ольдман, проводив меня до калитки. — Верный признак того, что в твою судьбу вмешалась сильная сущность. А может, и не одна. Почему и зачем, мне неведомо, но будь осторожна с выбором. Иногда то, что кажется Тьмой, Ею не является. Да и Свету не стоит безоговорочно доверять — он порой слепит глаза.
А затем помолчала и добавила:
— Запомни, девочка: Свет всегда один, а Тьма у всех разная. Не перепутай одно с другим. Поняла?
— Я запомню, спасибо, — ошеломленно ответила я. Старая ведьма редко разорялась на предсказания, а тут еще и совет дала. К чему, зачем — неясно… плевать, потом будем разбираться. А пока я просто поклонилась и, отворив калитку, быстрым шагом направилась в темноту.
Насчет дел я Йержу не соврала — нужно было сменить гардероб и осуществить-таки задуманную месть треклятому инкубу. Поскольку отвратить его от себя не удалось, а постоянно пребывать в трансе было опасно — это иссушает душу, оставалось только мстить скользкому гаду по-нашему, по-женски. И сделать так, чтобы он больше не желал, а искренне меня возненавидел.
К счастью, салон мадам Миме еще не закрылся, и я смогла забрать все необходимое. Затем заглянула в лавочку по соседству, где приобрела несколько редких… само собой, запрещенных… зелий. Одно из них тут же оприходовала, выждала некоторое время, а затем переоделась и отправилась на поиски жертвы — эксперимент надо было проводить в полевых условиях.
Несчастный вскоре нашелся — им оказался довольный жизнью, слегка подвыпивший стражник, который три года назад арестовывал нас с Улькой за недостойное поведение. Недостойного, на мой взгляд, там ничего не было — мы просто выполняли задание Шмуля и должны были напугать пятьдесят горожан до заикания. Сроку нам дали седмицу. И то, после отчаянного торга. Но, поскольку с богачами, имеющими охрану, связываться было опасно, то промышляли мы с Улькой здесь, в этих же самых трущобах. Где народ обитает тертый, но при этом опасающийся всяких потусторонних явлений, из-за чего мы с баньши и решили вырядиться как привидения.