Развернувшись к нему лицом, я демонстративно сложила руки на груди и участливо осведомилась.
— Ну и что? Полегчало тебе, Князюшка? Выпустил пар?
Муженек вместо ответа швырнул в меня сгусток Тьмы.
— Видимо, нет. Но совесть — штука живучая, — пропыхтела я, своевременно увернувшись. — Меня так просто не убьешь… вот скажи, чего ты взъелся?
— Полагаешь, у меня нет повода? — осведомился Князь, вновь поднимая руку для удара.
— А разве есть?
— Значит, измену ты поводом не считаешь?
— Чью измену? — удивилась я, настороженно следя за формирующимся на ладони демона сгустком. — Прости, я не в курсе… кто и когда успел тебе изменить?
Сгустившаяся вокруг Князя Тьма неожиданно рассеялась, и передо мной оказался бешено раздувающий ноздри белокожий демон, покрытый потрясающе красиво переливающейся чешуей.
— Моя жена была с другим, — на удивление тихо и опасно спокойно сообщил он, буравя меня тяжелым взглядом.
— Чего-о?! — от изумления я едва не свалилась в лаву. — Окстись, Княже! Да ты бредишь!
— Мои метки не ошибаются, даже когда кто-то пытается их обмануть.
Я воззрилась на заледеневшего демона со смесью недоверия, удивления и оторопи. Нет, я, конечно, знала, что Князюшка прислушивается к узам. Сознавала, что какие-то отголоски того дурацкого массажа могли до него дойти. Прекрасно помнила, как маменька говорила, что мужчины склонны преувеличивать… но чтоб настолько?!
— Княже, прости, но я Тьмой готова поклясться, что жена тебе ни разу не изменила.
— Клянись, — тяжело посмотрел на меня демон.
— Что? — сперва не поняла я. А потом заглянула в его пылающие глаза и покачала головой. — Все-таки ты жуткий ревнивец, Князюшка… и не смотри на меня, как на предательницу! Клянусь Тьмой, что твоя последняя супруга даже не держала в голове мысли об измене! Она не была с другим мужчиной. А если и прикасалась к кому-то, то не по собственному желанию и не с целью кого-то соблазнить.
— Тогда зачем?! — прошипел его темнейшество, выпуская когти.
— За тем, что надо! — не сдержалась я. — Может, ей проходу не дают всякие сволочи, которым не страшна твоя хваленая метка! Может, кому-то из них ей пришлось морду однажды набить! И вообще, как твоя совесть, мне уже давно следовало поинтересоваться: а с чего бы в последнее время начали гаснуть ЕЕ собственные браслеты, а?!
— Это я хотел узнать у тебя, — процедил муж, придвигаясь вплотную. — Брачные узы на жену я накладывал сам. И, пока я жив, цвет рун будет отражать ее желание быть моей. Они были белыми, когда она уходила! А теперь темнеют день ото дня! Что я, по-твоему, должен был подумать?!