Впрочем, знаменитый одесский юмор можно было услышать не только на Привозе. Гуляя по Дерибасовской, садясь в трамвай, спускаясь по Потёмкинской лестнице к морвокзалу, отец с дочерью продолжали внимать перлам, которые раздавались со всех сторон.
– Передайте на билет кондуктору, пожалуйста!
– Ай, не морочьте мне мозги! Зачем кондуктору билет? Он же едет совершенно бесплатно!
Или разговор двух кумушек, степенно прогуливающихся под ручку по Городскому саду:
– Шо слышно, говорят, Софочку взяли замуж?
– Вы знаете, таки да! Но только между нами – ну шо там вже осталось брать?!
Папа привёл Верочку к Оперному театру – зданию невероятной красоты.
– Здесь, на этой сцене, неоднократно пела твоя бабушка, – сообщил он с гордостью.
Вера, поёжившись, вспомнила, что совсем не занималась вокалом со времени приезда в Одессу, и дала себе слово наверстать упущенное в оставшиеся дни.
Налюбовавшись дивной архитектурой театра, отец с дочерью направились к Потёмкинской лестнице.
– Это уникальное сооружение, – сказал отец, – вот посмотри: если глядеть сверху вниз, лестница не сужается, вопреки законам оптики.
С верхних ступеней открывалась прекрасная панорама Одесского залива, гавани и порта. Громов с Верой спустились к морвокзалу.
– Ну что? Хочешь прокатиться на кораблике? – подмигнув, спросил отец.
Верочка, конечно же, очень хотела, но, непонятно почему, вдруг ответила:
– Надо будет всем вместе сюда прийти и покататься. С Диной и Снеж… с тётей Олей.
Отец виновато заморгал и спохватился:
– Да, ты права… Им, наверное, тоже хотелось бы поразвлечься.
До этого ему не приходило в голову, что жена и старшая дочь могут чувствовать себя в чём-то ущемлёнными. Однако Верочка каким-то невероятно сильным, не детским, но женским чутьём догадалась, что атмосфера накаляется, и что долго терпеть эту идиллию «папа + новая дочка» мачеха не станет.
Они возвращались в санаторий обычно часам к пяти-шести вечера. Громова с Диной в это время как раз уходили с пляжа – клонящееся к закату солнце мачеха уже не находила опасным и позволяла себе и дочери немного поплавать в море. Встречались все члены семьи в номере, скупо обменивались новостями, случившимися за день, переодевались и шли на ужин (фрукты, булочка или пирожок, какая-нибудь курица, стакан кефира и реже – сока).
Оставшееся до сна время можно было скоротать в киноконцертном зале – там либо показывали фильм, либо устраивали очередное представление местной самодеятельности, в которую зачастую вовлекали и самих курортников.
Так одинаково проходили дни в «Морской звезде» – вернее, одинаковыми они были для мачехи и Дины, а отец с Верочкой организовывали свой досуг куда более разнообразно. И вот на исходе второй недели, наконец-то, случилось то, что и должно было рано или поздно случиться, – грянул гром. В тот самый злополучный день, когда Вера великодушно отказалась от морской прогулки на теплоходе, Ольга Громова поняла, что с неё довольно.