– Разделочка бесплатная, – радушно предлагали продавцы. – Берите рыбку, товарищи, сильно шикарная рыбка, отвечаю!
Затем переходили к прилавкам с вяленой, сушёной, солёной и копчёной рыбой. Здесь было круче: можно было не просто смотреть, но и бесплатно пробовать товар. Отец с Верой налегали на копчёную скумбрию с золотистой масляной шкуркой.
– Мужчина, – в шутку обижалась какая-нибудь очередная пышная дебелая торговка лет сорока пяти, – шо вы только на мою рибочку смотрите? Взгляните на меня, я – симпатичная, к тому же разведена. Таки вы женаты?
Отец заливисто хохотал и галантно отвечал каким-нибудь витиеватым комплиментом.
В изобилии имелись здесь и креветки, и мидии, и живые оранжево-коричневые раковины с тёмными моллюсками внутри – такие ракушки были у Таньки-одесситки в серванте, и она называла их рапанами.
Один прилавок сменялся другим. Вера чувствовала себя, как в музее: столько всего здесь было интересного! Мясные ряды – парная телятина и свинина, копчёная грудинка, сало… Молочные ряды – творог, огромные влажные головы сыра, сливки, сметана, масло… Овощные ряды – табличка «Не массажировать» на свежих помидорах… Она с огромным удовольствием прислушивалась к диалогам между продавцами и покупателями (многие из них годы спустя ей доводилось читать в Интернете как анекдоты, и если бы Вера не слышала их собственными ушами, то никогда не поверила бы, что все эти шутки – реальны).
– Да что ж у вас яблоки такие страшные?! – возмущалась сухопарая долговязая мадам.
– Женщина, вашу внешность тоже есть куда критиковать, но я таки молчу! – торжествующе выпаливала продавщица.
Впрочем, среди одесского говора Вера и сама чувствовала себя, как рыба в воде. Фразочки неугомонной соседки Таньки волшебным образом всплывали в памяти, и Вера, незаметно для самой себя, начала говорить «нате вам», «таки да», «режик» вместо «ножик», а также фирменное Танькино выражение «шо-то я не пОняла» с ударением на «о». Врождённый музыкальный слух позволял ей правильно интонировать, и отец только покатывался со смеху, когда дочка изображала перед ним коренную одесситку.
К слову, о Таньке: в конце концов, та встретила своего «пристойниго чоловика» и укатила с ним в Израиль. Что интересно: из всех своих бывших соседей она писала письма только старой деве Варваре, с которой прежде безостановочно скандалила. А теперь же каждое своё послание Танька начинала нежными словами: «Душа моя…» В общем, можно сказать, что женская судьба у Таньки удалась: она ещё успела родить супругу сына, а тот, много лет спустя, эмигрировал в Америку и женился на местной даме. Внуков своих энергичная одесситка видела лишь по фотографиям да видеозвонкам. Скайп ей, кстати, очень понравился: «Посмотрите, шо за вещь! – восторженно говорила она. – Вроде бы у нас дома гости, а кормить их не надо».