На рассвете шестого с начала наблюдения дня в противоположной нашей лежке стороне села рванули две мины. Я дремал, привязавшись к стволу дуба, и потому не сразу отреагировал на характерный свист, предшествующий разрывам, а когда раскрыл глаза и пошарил биноклем по местности, то обнаружил лишь черные клубы дыма, сосредоточенные в двух местах на небольшом удалении друг от друга — метрах в семидесяти от крайнего дома на северо-западной оконечности села. Спустя сорок секунд свист раздался вновь, и опять рвануло дуплетом в том же месте. Откуда-то из глубины леса заработали минометы — огонь велся точно, можно сказать, филигранно и управлялся, по всей видимости, хорошим корректировщиком. Задача обработки заключалась скорее всего в том, чтобы попугать сельчан — мины ложились с семидесятиметровым недолетом по вымеренной, как по циркулю, окружности. Мгновенно прикинув в уме расположение наших застав, я сделал вывод, что это балуются какие-то «леваки» — наших в той стороне не было и быть не могло.
— Интересное кино, — буркнул я, отвязываясь и кубарем скатываясь на землю. Быстренько собрав в кучу своих пацанов, я поставил им задачи и велел аккуратно рассредоточиться вдоль опушки, чтобы вести наблюдение за подступами к селу.
Между тем в его противоположной стороне возникла хаотичная стрельба и какая-то незапланированная активность. Тихонько вскарабкавшись на небольшой пригорок, я обозрел через бинокль диспозицию и с удивлением обнаружил, что часть отряда самообороны (те, что дежурили на окраине) с кем-то завязала бой. Люди с оружием выбегали из жилищ и, хоронясь за строениями, мчались к окраине, занимая позиции в домах, расположенных по периметру северо-западной оконечности села. С той стороны кто-то, неприцельно долбил по крышам длинными пулеметными очередями — я насчитал пять огневых точек.
— Ну, дела! — Я озадаченно почесал череп под косынкой, развернулся вправо, чтобы поделиться своими соображениями с торчавшим неподалеку Парамоном, и замер… Неподалеку от моего крайнего правого бойца — буквально в тридцати метрах, из леса вышла группа численностью в шесть человек и торопливо направилась к селу. Сердце мое подпрыгнуло и забилось в боевом режиме. Вот оно!
— «Лицедеи»! — задушевно всхлипнул Парамон, залегший справа от меня, под пригорком. — Бля буду, «лицедеи»!
— Вижу, не слепой! — так же тихо отпарировал я и, повернув голову влево, приказал:
— Разобрали цели по расчету, как идут. — Затем продублировал команду вправо. В принципе, можно было этого не делать, пацаны притерлись друг к другу, каждый досконально знает — что и как. Их шестеро, а нас — восемь. Значит, мой правофланговый взял на мушку последнего в их колонне, второй номер — предпоследнего, и так далее, а я и сидящий на левом фланге сержант «Леший» — на подхвате, на случай, если кто-то вдруг обмишурится. Пока они идут колонной, каждый из моих бойцов внимательно изучает своего подопечного, чтобы хорошенько запомнить по ряду признаков и не спутать, если они сочтут нужным скучиться. Вот так. Теперь мне остается только придумать, что с ними делать. То, что они не наши, это не ходи к гадалке. Все славяне, но это не оправдание. В новых «комках», в кепчонках, на ногах — берцы. Наши носят косынки и разномастный потрепанный камуфляж, а на ногах — кроссовки или кеды. Когда ползаешь на брюхе по горам да лесам, форма очень быстро ветшает, кепки нужны при нашей работе, как корове седло, а попробуй, посиди в берцах три-четыре дня подряд — ноги моментально сопреют. Далее — они вышли из заминированного леса, в который даже местные жители предпочитают не соваться, — значит, у них есть хороший проводник. Мы, например, полдня перемещались здесь приставными шажками, когда оборудовали лежки, и в процессе этого мероприятия сняли четыре мины «ПОМЗ 2М», три эргэдэшных растяжки и один «сюрприз». Так шустро наши здесь перемещаться не могут. Значит, это оборотни…