Я автоматически отметил, что она перешла на русский и владеет им довольно неплохо для сельской жительницы, немного подумал и, достав из сумки китайский фонарик, осветил свое лицо.
— Да, это ты… — женщина вздохнула. — Я… Я запомнила твои глаза тогда, когда ты оторвал от меня этого… Ну, его. Ты тогда был похож на зверя — думала, что убьешь… Кстати, кому ты рассказал обо мне?
— Я и есть зверь, — согласился я. — А о том, что произошло, я никому не рассказывал и трепать об этом не собираюсь.
— Спасибо тебе, — прошептала женщина и, внезапно схватив мою кисть, вдруг поцеловала ее.
— Ну, вот еще! Не за что, — я смущенно отдернул руку — отчего-то обстановка допроса мне не нравилась — голос у чеченки был мягкий и нежный, темнота, шепот с придыханиями… Ха! Эротичная какая-то обстановка. Так дело не пойдет. — Работа у нас такая — всех спасать, кто под руку попадется, — нарочито грубо проворчал я.
— Что ты хочешь? — после недолгой паузы поинтересовалась чеченка.
Я осветил ее лицо фонариком — да, у «лицедеев» губа не дура: эта дама очень даже ничего. Тьфу! Опять не туда понесло!
— Почему ты одна? — строго спросил я. — Где твой муж?
— Мой муж воюет, — спокойно ответила женщина. — Он — командир отряда, который располагается недалеко от Хатоя. Зовут его Вахид Музаев.
— О! — Я удивленно присвистнул. — Однако… А как получилось, что он тебя бросил на произвол судьбы? Вон, в прошлом году бандиты напали на ваше село, и вам тоже досталось, а если бы охрана какая была, может, и не было бы ничего…
— Я живу у родителей мужа, — пояснила женщина. — И я здесь в безопасности. Никто не посмеет меня пальцем тронуть, все знают — чья жена. А то, что было в прошлом августе, — в этом уже разобрались. Это случайность. Правда, до сих пор неизвестно, точно ли это люди Умаева, доказательств ведь нет, а слова неверного не являются основанием для начала кровной мести.
— Я в гробу видал такие случайности! — высказал я свое мнение и поинтересовался:
— Неверный — это я?
— Ты или твои люди, — ответила женщина. — Кто-то из вас сказал, что бандиты — люди Умаева.
— Ясненько, — я достал из кармана фото и осветил его фонариком. — Ваши боевики похитили мою жену — это было на территории России, за пределами Чечни. Я ее ищу. Посмотри — может быть, ты знаешь кого-нибудь из этих людей?
Женщина некоторое время вглядывалась в лица на снимке, затем спросила:
— Давно украли твою жену? — И в голосе ее я уловил неподдельное сочувствие — какие-то материнские нотки даже, будто родной человек спрашивал.
— Уже больше недели, — ответил я. — Да, восемь дней прошло. Впрочем, это не так важно. Ты узнала кого-нибудь?