Мотнув головой, Ульяна перешагнула лужу и пошла покупать билеты. В столицу, в столицу, подальше отсюда.
Сизые заросли и хмурые крыши Мужиков давно растворились за горизонтом, истаяли в невозвратной дали прошедшего времени. Нет, она вернется, и довольно скоро, но… не сейчас. Сейчас в ее реальности Мужиков не существовало.
Ульяна улыбалась.
* * *
Денис втащил дрова, растопил печь. Справился довольно быстро.
Закончив, он вышел на улицу – глянуть, как поднимается дым. Тот шел криво, стекал по крыше, почти нырял в палисадник, выравнивался и подбитым серым призраком уплывал на улицу.
Денис помедитировал на дым, думая о своем, и услышал сзади шорох. Прямо во дворе.
Он обернулся моментально, успев даже представить себе лису.
Но увидел просто какую-то кошку, раскрашенную как попало, рыжим ворсом по черному с белым, словно ее общипали и изваляли в перьях.
Она подошла к Денису и требовательно заорала.
– Тебе чего? Я сам голодный, – сказал Денис кошке. – Могу семечек насыпать, но ты не будешь.
Кошка снова заорала, подходя ближе.
– Рожна, моя деточка, жареного, – сказал Денис. – Лисица все съела.
Кошка остановилась, посмотрела на него виноградно-зелеными глазами. Злыми, чуть раскосыми, с белой пленкой по углам. Кошка была толстая. Не беременная, просто толстая, даже хвост был толстый. Уши, слишком розовые, казались воспаленными. Но голодающей она не выглядела, несмотря на грязную шерсть.
За ухом Денис с отвращением увидел огромного серого клеща.
Кошку стало жалко.
– Иди сюда, кис-кис.
Денис присел и протянул руку. Давно ему приходилось это делать, но…
Кошка подошла понюхать пальцы. Денис цапнул ее за шкирку, второй рукой ухватил мерзкое членистоногое тело, повернул и выдернул.
Кошка мякнула, взвилась, полоснула пятерней по тыльной стороне ладони и рванула в сторону сада.
Денис зашипел, но к руке не притронулся. В пальцах шевелился отвратительно мягкий, теплый, как нарыв, полный кошачьей крови негуманоид.
– Ну и дура, – сказал Денис вслед убежавшей кошке, которая делась невесть куда – видно, перемахнула через забор, не в погреб же спряталась, – и огляделся.
Положил клеща на бетонную ступеньку времянки и, чувствуя себя капралом Рико, схватил из-под кособокой лавки кирпич и припечатал клеща к бетону, накрыв так, чтоб кровь не брызнула.
Когда он поднял орудие казни, то клещ с разорванным пузом пытался куда-то идти.
Денис растер его углом кирпича.
– Самый умный, что ли? – спросил он у кроваво-оранжевого пятна. Потом затер все капли, отряхнул руку, сунул кирпич под лавку и пошел к умывальнику, роняя собственную кровь с набухших царапин.