Если он разыскивал меня, логично предположить, что напали на него в нашем секторе и вряд ли утащили далеко – слишком тяжелая и заметная ноша.
Пока Джексон со товарищи напивались до бесчувствия, я растянулась на кровати, надела кислородную маску и закрыла глаза. Процесс отделения протекал медленно. Мой фантом словно прорывался сквозь плотную завесу. Да, запустила я себя, нечего сказать. Но вот эфир наполнился лабиринтами и фантомами, и перед моим внутренним взором предстала иная цитадель.
Под конец нашего общения мое шестое чувство уже безошибочно улавливало присутствие Стража, вплоть до малейшего проблеска эмоций. Однако сейчас золотая пуповина безмолвствовала.
Значит, его прячут не здесь. Я резко села и раздраженно отшвырнула маску. Мой радиус действия ограничивался милей. Обследовать цитадель в одиночку долго и опасно: у всех легионеров есть мои приметы. Я задолжала Тирабелл, но расплата может стоить мне жизни. И Стражу, если не найду его. Похитители (при условии, что Арктура и впрямь похитили) могли вывезти его за пределы Лондона. Той же контрабандой, к примеру. Могли и вовсе убить, а труп продать таксидермистам. И это еще не самый страшный вариант.
От безысходности я потянулась за платком и шляпой и уже шагнула к подоконнику, как вдруг мой взгляд упал на флакончик с эктоплазмой.
Страж не из тех, кто в открытую делится своими планами, но эктоплазму он положил в рюкзак явно неспроста. Я откупорила флакон и залпом проглотила содержимое. Зубы заломило от холода, во рту возник металлический привкус.
Внезапно все кругом вспыхнуло яркими красками. Пустой флакончик выскользнул из пальцев и покатился по ковру. Восприятие обострилось до предела. Я буквально кожей чувствовала фантомы наверху, ощущала лабиринты и ауры за стенкой, всю гамму их эмоций. Меня, словно проводник, переполняли потоки чужой энергии. Я лихорадочно вцепилась в стену, чтобы не упасть.
Мой внутренний взор инстинктивно устремился в лабиринт. Через секунду фантом уже исследовал маковое поле, ища хоть малейшую подсказку, намек. Над полем сгущались сумерки. Ярко-красные цветы пламенели на фоне темного неба. По краям лепестки отливали желтовато-зеленым сиянием, шедшим из самых недр сознания. Из просвета в облаках сочилась тонкая полоска эфира, озаряя солнечную зону.
Вот оно! Из центра моего лабиринта струился золотой свет, прежде недоступный внутреннему взору.
Кровь рефаита сделала свое дело.
Я очнулась в холодном поту. Дрожащими руками схватила рюкзак, одним прыжком перемахнула через подоконник и бросилась бежать.