Огонек в его глазах стремительно угасал. Но стоило мне взяться за цепь, как он снова вспыхнул.
– Не надо!
– Нет времени препираться, нам нужно…
С его губ сорвалось глухое рычание.
– Я давно не ел. Голод меня добьет…
– Замучается добивать! – Я приподняла ему голову. – Меня прислали Тирабелл и Цефей. Они ищут тебя.
На секунду его взгляд сделался осмысленным.
– Ты изменилась. Мой разум совсем ослаб. Не могу вспомнить тебя, Пейдж…
Он явно бредил.
– Страж, чего ты хочешь? Соль?
– Это не к спеху. Сначала мне нужно поесть. Унять лихорадку рассудка…
Тут меня осенило.
– Тебе нужна аура!
– Да. – Он уже хрипел. – Меня терзали неделями… изредка давали чуть-чуть пригубить… Я умираю от голода, Пейдж, но твою ауру пить не стану.
Я криво усмехнулась:
– Хорошо, что у нас имеется альтернатива.
Да, охраннику сегодня не повезло.
Под аккомпанемент стонов я втащила бедолагу в камеру, приковала к трубе и приставила нож к горлу. Страж алчно наблюдал за мной.
– Он тоже бил тебя?
– Неоднократно.
Охранник зашевелился. Кровь ручьем бежала у него из носа и струилась по подбородку.
– Ты что со мной сделала, дрянь? – Его дыхание отдавало несвежим кофе. – Голова…
– Ты ведь работаешь на Старьевщика, – проникновенно улыбнулась я. – Скажи, кто он, иначе мой друг высосет из тебя всю ауру. Тогда узнаешь, каково быть по ту сторону баррикады, заклинатель.
Мой нож красноречиво упирался в горло. Охранник задергался, но я придавила коленом его свободную руку.
– Лучше стать невидцем, чем кормом для рыб, – фыркнул он. – У «Ветоши» с предателями разговор короткий. Груз на ноги – и в воду. – Он набрал побольше воздуха и завопил: – Сара Уайтхед, Черная Монахиня, заклинаю тебя!..
Я быстро зажала ему рот ладонью:
– Снова пискнешь – и не доживешь до водных процедур. Усек?
Заклинатель кивнул, но стоило мне убрать руку, выплюнул злобное:
– Сучка!
Страж взялся за дело поистине виртуозно. Словно огромный хищник, он медленно наступал на жертву. Желтые волчьи глаза ярко горели, под кожей перекатывались мускулы. Пленник задергался, засучил ногами. Даже мне стало немного не по себе. Если при свете дня рефаиты еще походили на людей, то в темноте полностью утрачивали человеческий облик.
– Отзови его! Отзови, ирлашка чертова! – верещал пленник.
– Боюсь, он не собака, чтобы подчиняться командам. Зато вы обращались с ним как раз по-собачьи. – Лезвие впилось охраннику в кожу. – Говори, как зовут Старьевщика. Тогда пощажу… может быть.
– Откуда мне знать! – истошно завопил он. – Никто не знает. Он перед нами не отчитывается.
– Зачем ему понадобился рефаит? С кем он в сговоре? Где прячется? – Острие давило незадачливому охраннику в мягкую впадину под подбородком. – Ну? Не испытывай моего терпения.