Внизу, у обломков лестницы, чертыхался Верн.
– Не переживай, я разыщу ее.
– Даже не вздумай! – заорал он в ответ. – Здесь есть другой вход. Сейчас обойду.
Верн выбежал на улицу.
Держась руками за стены, я добралась до двери в конце коридора, за которой тускло маячил лабиринт, и решительно распахнула ее. Внутри было темно, рассохшиеся ставни плотно закрыты. На обшарпанном комоде горели две красные свечи. А на полу, в луже крови, распростерлась Рот-до-Ушей.
Я упала на колени и бережно приподняла законную владычицу Синдиката. Ее одежда насквозь пропиталась кровью, но Рот-до-Ушей была еще жива. На веках и щеках зияли уже знакомые порезы в форме буквы «V». Правая ладонь прижата к бедру, пальцы комкают алый платок.
– Странница, – еле слышно прошелестела она, – скорее… Ты еще успеешь их поймать…
Первым моим желанием было броситься в погоню. От окраины гетто быстро-быстро удалялся чужой лабиринт. Логика советовала догнать его, но какой смысл? И так все понятно. Стоило увидеть испуганное, залитое кровью и слезами лицо, как ноги словно приросли к полу.
– Нет, – тихо ответила я. – Мне известно, кто это сделал.
Кожа умирающей была ледяной, словно ее уже коснулось дыхание смерти. Рука слабо потянулась ко мне, и я нежно сжала тонкие пальцы. Фантом затравленным зверем бился в лабиринте, посылая сигналы тревоги. Живот напоминал кровавое месиво. На Рот-до-Ушей была та же одежда, что и в ночь убийства Гектора, когда мы с ней столкнулись на рынке.
Загромыхали шаги на лестнице, дом устоял лишь чудом. В следующую секунду в комнату ввалился Верн и с перекошенным от ярости лицом замер на пороге:
– Челси!
Та подняла глаза, но мою руку не выпустила:
– Это не она, Верн.
Тот побелел как полотно и замолчал.
– Странница, они… они убили Гектора. Передай Иви, что я ее не выдавала… не моя вина. Я доверяла ему. Она была… всем. Пусть сделает по совести. – По окровавленной щеке скатилась слеза.
– Почему убили Гектора? – мягко спросила я. – Что он такого узнал?
– Про «Ветошь»… и про тех… – Она сдавила мне пальцы так, что захрустели кости. – Стал слишком жадным. Я говорила ему… Предупреждала…
Слезы градом катились по ее лицу, окровавленная ладонь держала меня мертвой хваткой. Нас роднило многое: возраст, статус, отчаянная ситуация. Мне уже пришлось наблюдать, как умирает Лисс, и вот опять…
– На мне столько грехов, – шептала Рот-до-Ушей.
Я ласково погладила ее по волосам:
– Не волнуйся. Эфир всегда примет нас, невзирая ни на что. – Я взглянула в затухающие глаза. – Скажи, чем они занимались? Как их остановить?
Натужный хрип.