Подав сестре знак вести себя очень тихо и следовать за ней, Сондра повернулась и тихо зашагала к столу.
— Я уверена, что это столбняк, — пробормотала она, стараясь не выдать волнения. — Нам понадобится шестьдесят тысяч единиц антитоксина. У нас найдется такое количество?
— Да, memsabu, — прошептала молодая сестра, белки ее больших круглых глаз сверкали на фоне темного лица.
— Нам потребуется лошадиная сыворотка, полторы тысячи на кубический сантиметр. Мы будем вводить ее по три тысячи единиц каждые полчаса. Давайте начнем.
Первую инъекцию Оуко сделали в левое бедро, и он дернулся так сильно, что чуть не свалился с койки.
У Сондры в горле пересохло. Она прежде никогда не имела дело со столбняком. Да и где? Не в Финиксе же, где доступны вакцины и сильнодействующие препараты. Она знала, что антитоксин особо не поможет, он всего лишь нейтрализует яд, который еще не проник в нервную систему. Однако на токсин, попавший в нервную систему Оуко, сыворотка не подействует. Это обстоятельство сейчас приводило ее в ужас.
Сондра придвинула стул к койке, села и стала наблюдать. Она знала, что очень скоро Оуко начнет страдать от приступов, типичных для столбняка: сильные спазмы мышц шеи и челюсти, крепко стиснутые зубы, каждая мышца в болезненном напряжении, спина изогнута дугой. Самая большая опасность подстерегала дыхательные мышцы: сильный спазм мог буквально задушить мальчика.
Пристально глядя на испуганное лицо Оуко, блестевшее от пота, Сондра знала, что впереди страшная ночь.
Спустя некоторое время появился Дерри, долго и оценивающе смотрел на Оуко и сказал по возможности спокойнее:
— Вы обнаружили рану?
Сондра кивнула:
— Нижняя часть стопы. Рана уже зажила.
Дерри взял с тумбочки шприц с антитоксином, посмотрел на него и положил на прежнее место.
— Приступ уже был?
Она отрицательно покачала головой. Сондра, не отрывая глаз, следила за Оуко. Первый приступ скоро начнется, и они должны подготовиться к нему.
Дерри продолжал стоять над ней и молча раздумывал, его лицо оставалось в тени. Он больше ничего не сказал, но Сондра ощущала его напряжение, чувствовала его тревогу столь же остро, как и свою.
По другую сторону ширмы, где-то в темной палате, во сне неожиданно вскрикнул пациент, и у Оуко тут же начались спазмы. Его челюсти сжались, рот исказило подобие усмешки, спина неестественно изогнулась, руки и ноги одеревенели так, что тело Оуко буквально поднялось над постелью. Мальчик касался матраца только локтями и пятками. Сондра с ужасом взирала на это зрелище.
Вдруг спазм прекратился так же неожиданно, как и начался, и Оуко рухнул на матрац в полном изнеможении. Сондра большими глазами посмотрела на Дерри, который постукивал пальцем по своим часам и то сжимал ладони в кулаки, то разжимал их. Приступ длился двадцать секунд. Двадцать секунд острой, страшной боли. Двадцать секунд плена в собственном теле, которое чувствовало себя так, будто его скручивали демоны. Оуко все это время ни разу не терял сознания.