— Ты хочешь сказать, что сама не хочешь этим заниматься?
— Я думаю, что мне не следует. У нее обширные повреждения. Я могу не справиться с ними.
В своем письме Сондра сообщала:
Я прошу тебя, Мики, потому что верю в тебя. Но если ты почему-то не сможешь, я поеду в Аризону. Родители пока ничего не знают об этом. Я подожду, пока все закончится. Мой сын и так видит кошмары, пусть родители лучше ничего не узнают.
И тут Мики обнаружила приложенную к письму фотографию. Вместо рук у Сондры остались две покрытые страшными шрамами, изуродованные клешни. Они лежали на белой простыне. Отталкивающие руки, какие можно увидеть только в кошмаре.
На тыльной стороне левой руки осталась плотная рубцовая ткань, способная к сокращению, второй и третий пальцы лишены внешних сухожилий разгибателя. На правой руке наблюдается сокращение рубцовой ткани всех пальцев. Длительная неподвижность в чрезмерно вытянутом положении привела к укорочению боковых связок после первоначальной трансплантации кожи. Обе руки совершенно непригодны.
Сондра писала, что шесть месяцев назад случился пожар, во время которого она обожгла руки. Ей оказали неотложную помощь в больнице Вои и перевели в главную больницу Найроби, где подавили инфекцию и предприняли попытку пересадить кожу. Судя по фотографии, операция прошла неудачно.
Мики отвернулась от Гаррисона и уставилась на окутанную мраком пустыню, проплывавшую мимо: пальмы на фоне чернильного цвета неба, зубчатые цепи гор, нависшие над краем равнины, словно астероиды, и тишина, тишина… Когда вторая часть Седьмой симфонии Бетховена достигла аллегретто крещендо, Мики снова закрыла глаза и стала думать о письме.
Мне хватит денег, чтобы оплатить полет до Калифорнии и обратно. Преподобный Сандерс позаботится о том, чтобы меня посадили на самолет в Найроби, и расскажет стюардессам, как со мной обращаться, но мне нужна будет помощь на другом конце — если можно просить тебя о такой услуге. Родди останется здесь на попечении миссии.
Сухое письмо, скорее напоминавшее набор повествовательных предложений. Наверно, его записали со слов Сондры — сухих и откровенных.
В Найроби сделали все, что могли. Я никого не виню. Я бы вообще не стала говорить об этом, если бы не понимала, какой обузой я стала для других. Я не могу ни причесаться, ни удержать в руках чашку, ни коснуться лица своего сына. В Найроби мне сказали, что нет никаких надежд спасти мои руки. Так что, Мики, если для меня удастся хоть что-то сделать, я буду вечно благодарна.
Сондра. Как давно это было? Свадьба семь лет назад, когда Мики привезла Рут и Сондру на Ланай и они стояли рядом с ней у алтаря. Какая счастливая, мимолетная встреча, воскресившая прошлое, — краткое воссоединение трех подруг, однажды завязавших дружбу в колледже Кастильо! Как они не давали Мики покоя, настаивая, чтобы та позволила Крису Новаку провести над ней эксперимент! Тайно, среди ночи, спустили в туалет ее косметику! Куда подевалось то особое чувство единства, которое объединяло трех подруг? Как времени и событиям удалось разъединить их и постепенно сделать почти чужими друг другу? Подруги, часто писавшие и звонившие одна другой, сейчас замкнулись каждая в своих проблемах. Не сохранилось ничего, кроме драгоценных воспоминаний.