Сондра завидовала независимости Рут. Она знала, что сама не способна на такое. Сондра либо любила страстно, либо не любила вовсе, она не ведала золотой середины, когда все уравновешенно. В отличие от Рут Сондра не могла вступить в физическую связь с мужчиной и сохранить холодную голову. Именно поэтому у Сондры так и не появился дружок. Прежние свидания ни к чему не привели, и она предпочитала видеть в мужчинах не любовников, а друзей: ей хотелось быть абсолютно и безусловно свободной, чтобы заниматься собственной карьерой. Ведь быть девственницей в двадцать два года вовсе не преступление (хотя некоторые из ее друзей в Финиксе считали иначе); когда она утвердится в положении врача, еще останется достаточно времени, чтобы найти подходящего мужчину и увлечься им.
Так почему же сейчас, сидя в прохладном кафетерии больницы Св. Екатерины и ожидая возвращения старшего ординатора отделения нейрохирургии, Сондра чувствовала себя не в своей тарелке, как будто дела у нее шли не совсем хорошо?
— Извините, — Рик со вздохом опустился на стул. — Срочный звонок от моего биржевого маклера.
Сондра попыталась улыбнуться ему в ответ. Головная боль нарастала, но не она, а это странное чувство преследовало девушку с тех пор, как она вышла из операционной.
Рик некоторое время молчал, рассеянно помешивая кофе. Наконец, он поднял голову и спросил:
— Это выбило вас из колеи, правда?
Сондра удивленно захлопала глазами:
— Не поняла?
— Эта операция выбила вас из колеи. Я же вижу. У вас все на лице написано.
Сондра вглядывалась в его лицо и начинала кое-что понимать: он, почти чужой человек, сумел в нескольких словах выразить то, что ускользнуло от нее самой.
«Операция выбила меня из колеи. Конечно!» Эта смутная тревога вовсе не имела ничего общего ни с любовью, ни с Риком Парсонсом, ни с опасениями насчет связей и обязательств. Причины беспокойства коренились глубже. Это было нечто вроде врожденного, первобытного страха — изумление, которое до сих пор дремало внутри Сондры Мэллоун, глубокое течение в ее душе, о котором она раньше лишь смутно догадывалась, но сейчас, высвобожденное Риком Парсоном, оно захватило ее. Сондра вдруг впервые поняла, что все это означает.
— Со мной такое тоже случалось, — тихо сказал Рик. — Но тогда я еще не учился в медицинском колледже, а ходил в среднюю школу, и мой папа, хирург, однажды пригласил меня посмотреть, как он делает операцию. Это была простая операция на желчном пузыре, но она глубоко поразила меня. Операция все… осветила, если так можно выразиться.
Сондра почувствовала, что какая-то странная легкость переполняет ее, головная боль исчезла; ей безумно хотелось крикнуть: «Да! Да!» Но она лишь скрестила руки на груди и подалась вперед.