— Мики, я прилагаю максимум усилий, чтобы добиться гармоничного сочетания с пигментом вашей кожи. У вас красивая кожа. Женщины позавидовали бы вам, если бы могли видеть ее. Вы очень красивы, Мики, но как узнать об этом, если виден лишь один ваш нос?
Она почувствовала, что его пальцы массируют ее щеку.
— Сейчас я ввожу пигмент.
Затем Мики услышала звуки, от которых ей захотелось вскочить и бежать: ужасный щелчок и жужжание мотора. Она закрыла глаза и представила, что он может держать в руках: инструмент, похожий на ручку с кончиком из крохотных ниточек, которые, вибрируя, двигались взад и вперед, внося пигмент в ее кожу. Это была иголка для татуировки.
Когда спустя час она вышла, немного подрагивая, очень бледная, но улыбающаяся от безграничного облегчения, Рут и Сондра вскочили на ноги. Крис Новак обнял Мики за плечи и сказал:
— Не снимайте повязку как можно дольше. Если что не так, тут же звоните мне. Приходите в четверг днем, чтобы я мог осмотреть вас. Не забудьте следить за тем, чтобы волосы были заколоты в узел, пока ваша щека заживает. Желаю удачи.
Сондра подбежала и обняла ее, а Рут, подбоченясь, осталась стоять на месте. Рассматривая повязки и алую кожу, выглядывающую из-под нее, она улыбнулась и заключила:
— Боже, Мики Лонг, ты похожа на невесту Франкенштейна!
Подошел май, и до выпускных экзаменов оставались считанные дни.
На Кастильо, казалось, опустилась какая-то завеса: пора экзаменов неумолимо приближалась, и студенты только тем и занимались, что лихорадочно зубрили. Наступил критический период, решающее время, когда определится дальнейшая медицинская карьера студентов — те, кто не сдадут экзаменов, сойдут с дистанции. Все говорили, что если студент справится на первом курсе, остальное — раз плюнуть. На вечеринки мало кто ходил, затем их и вовсе перестали устраивать. Энсинитас-Холл постепенно опустел, только в субботу днем и вечером здесь иногда отдыхали студенты с третьего и четвертого курсов в белых халатах, ожидая вызова в больницу. Всякая общественная жизнь приостановилась, пляж опустел, телефоны молчали, письма лежали в ожидании, когда на них ответят. В окнах общежития и квартир всю ночь горел свет, в притихшем колледже царила атмосфера ожидания и неизвестности.
Три подруги не отличались от других студентов, они тоже зубрили, но атмосферу их маленького мирка накаляло еще большее напряжение и ожидание.
Для Рут настало время подняться на новую ступеньку успеваемости. В ноябре она была двенадцатой, в январе — девятой, а на промежуточных экзаменах — восьмой. Рут не могла себе позволить опуститься ниже хоть на йоту да и на восьмом месте ей не хотелось задерживаться.