— Открыть знания человечеству.
Мисс-потомственная-Дюпон скрестила руки на груди. Насмешливо-снисходительный взгляд никак не вязался с образом злобной демонессы.
— Да неужели?
По телу прошла первая судорога — предвестница остальных. Он хрипло втянул воздух и прикрыл глаза. Игра в вопрос-ответ затянулась, и в какой-то миг Риган понял, что больше не выдержит. Силы были на исходе, руки напоминали натянутые канаты боли, лица мешались в калейдоскоп, сливались и расплывались перед глазами. Последним он увидел приблизившегося Мориса: тот что-то говорил своей подружке.
Звякнули цепи, напряжение в истерзанных руках ослабло, Риган повалился на пол. Он услышал сдавленный крик Лорин, почувствовал холод камня под щекой и потерял сознание.
* * *
Женщины пошли какие-то агрессивные. На прошлой неделе Клотильда вознамерилась сделать из него отбивную за срыв операции, Мила вымещала на нем обиды за свою неудавшуюся жизнь, а Лорин, видно, решила от них не отставать. Она сидела в соседней камере и посылала на его голову такие проклятия, от которых Риган должен был обратиться горсткой праха и виновато растаять в воздухе. По крайней мере, в себя он пришел именно от ее воплей и несколько минут просто молча лежал, растирая саднящие запястья и наслаждаясь мыслью, что Конфетка жива.
— Эванс! Эванс, да скажи же хоть что-нибудь!
— Конфетка, у меня голова раскалывается. Можешь убавить звук?
— Слава богу! — приглушенный всхлип.
Воцарилась блаженная тишина. Риган повернул голову — Левандовский завалился на бок, невидящий взгляд был устремлен прямо на него. Морщась от боли, Риган приподнялся. Чтобы встать, пришлось уцепиться за клятые свисающие с потолка цепи из металла Дюпона. Прежде чем сделать шаг, он постоял неподвижно и, убедившись, что организм не собирается отправить его в очередную отключку, медленно подошел к Яну, наклонился и закрыл тому глаза. Напоследок сжал его ледяную руку, выпрямился и привалился спиной к стене. Садиться не стал — побоялся, что второй раз подняться будет еще труднее. Пить хотелось зверски. А еще чем-нибудь заткнуть нос.
В Ордене измененным всегда отводились клетки, как для животных: камеры с решетками, которые мощными штырями уходили глубоко в пол, потолок и стены. В подвалах отвратительно воняло, и неудивительно. Вместо сортира — дыра в полу размером с таз, а канализация давно засорилась.
— Зачем ты притащился?! — В ее голосе сквозила обреченность. — Теперь нас убьют обоих.
Она не так уж далека от истины: ежу ясно, что Мила не отпустит Лорин живой, особенно после того, что он провернул в Катании. Да и его самого ждет участь не лучше. Пока он нужен, чтобы открыть Город, вопрос жизни и смерти маячит в отдалении. Как только ключ войдет в пазы и дело будет сделано, она с радостью разрядит в него всю обойму. Он обещал Агнессе вернуться, и мог бы сбежать с помощью иллюзии, но нужно было вытащить чувствующую. Двойной фокус и в лучшей форме тяжело провернуть, а сейчас он его точно не потянет.