* * *
Новый год праздновали с размахом. Двухэтажный дом пестрел огнями и украшениями, в гостиной стояла огромная наряженная ель. Дети играли в прятки, закуски исчезали в мгновение ока, отовсюду слышался смех. Агнесса же не могла заставить себя выйти из комнаты, боясь нарушить настроение общего веселья. Для нее праздник обернулся издевательством, она постоянно думала о Ригане и вспоминала свой дурацкий сон, которому не суждено сбыться. Она надела зеленое платье. То самое, которое он купил ей на Тенерифе и о котором она почти забыла. Впервые в жизни Агнесса суеверно надеялась на Чудо: вдруг Риган очнется именно сегодня, в эту волшебную ночь?
Легкий стук прервал ее мысли. В комнату вошла Рита и прикрыла за собой дверь. Раньше им не удавалось побыть наедине — мать не переставала опекать, да Агнесса и сама не рвалась поговорить с глазу на глаз. Она откровенно трусила: уж кто-кто, а сестра сразу почувствовала бы в ее словах ложь.
— Я больше не могу видеть тебя такой. — Рита уселась на кровать, расправила складки бордового атласного платья и внимательно посмотрела на нее. — Выкладывай!
Агнесса отвела взгляд. На сколько еще ее хватит? Когда она перестанет ждать звонка Сэма, чтобы обо всем расспросить, когда перестанет расстраиваться из-за отсутствия новостей? Да и будут ли новости?
— Я жду ребенка.
— Вот дерьмо!
Зная богатую фантазию сестры, несложно было предугадать ход ее мыслей. Родным сказали, что она была пленницей, поэтому новость и правда звучала невесело.
— Он самый долгожданный ребенок на свете, а его отца, — ее голос предательски дрогнул, — я люблю…
Она увидела округлившиеся глаза Риты и поспешно добавила:
— Он спас меня, и… Все очень сложно. Рит, пожалуйста, пока никому ни слова! Родителям легче сказать, что я была заложницей, чем объяснить правду.
— С ума сойти! — Та хлопнула руками по коленям, поднялась и прошлась по комнате. — Кудряшка, ну ты даешь! Это я всегда мечтала, чтобы меня перекинули через коня, отволокли в темное подземелье и там отлюбили.
Сестра многозначительно хмыкнула. К счастью, она не подумала, что Агнесса сошла с ума или оказалась во власти стокгольмского синдрома.[10]
— Погоди-ка. Ты мне говорила о… как его звали, Ричард? Это он?
— Риган. — Имя музыкой замерло на губах, а сердце кольнуло. Она устало опустила плечи и спрятала лицо в ладонях. Она рассказала Рите обо всем: как сначала невзлюбила Эванса, а затем поддалась его обаянию. Через сколько невзгод им пришлось пройти вместе. О его внимании, нежности и заботе. Раскрывая боль потери, что запечатала в себе, Агнесса умело избегала любых упоминаний о даре. Иногда замолкала, чтобы перевести дух, и только изредка поглядывала на притихшую сестру.