Риган думал, что может пережить все, но, стоя в самый разгар весны у могилы Ив, он умирал снова и снова, и расцвет жизни вокруг казался ему жестокой насмешкой над тем, что творилось в его сердце. Память о тех днях была покрыта пылью веков, как вещи в заброшенном доме. И все же временами он ощущал отголоски тоски и отчаяния, смутные и смазанные. Они больше не причиняли жгучей боли, скорее оставались жестоким напоминанием о случившемся. О том, что он не сумел ее защитить. Именно тогда он впервые в жизни ощутил бессильную ненависть к Дариану. В его игре между людьми и измененными жертвой стала женщина, которую Риган любил больше жизни.
Из Города орденцы вывезли весь металл и старинные письмена, а оставшиеся пустоты засыпали землей. Дело Ламбера и цивилизация, которую Ив так хотела показать миру, обернулись открытием смертельного оружия. Благодаря металлу Дюпона двадцатый век был отмечен в истории измененных и Ордена кровавой и жестокой войной. Если бы не Чума, их противостояние вылилось бы в межрасовую грызню, после которой не остается ни победителей, ни побежденных.
Риган рассказал Левандовскому и о разговоре с Ромашовым, и о том, что существует другой Город, которым заинтересовались люди с очень загадочными способностями.
— Почему твоя подружка солгала? — Ян говорил о Клотильде, но ответа не дождался.
Она не знала сама или недоговаривала? Можно было спросить у нее, но Ригану не хотелось добровольно приближаться к связной даже на расстояние выстрела. Чем дальше от Дариана, тем лучше.
— Подвеска подействовала на Ромашова, как на измененного, — Риган облокотился о перила. — Его мощное кунг-фу разом стухло, когда рядом нарисовалась Лорин с побрякушкой.
Ян ответил не сразу. Он продолжал играть с монетой и смотрел только на нее.
— Откуда эти способности? — после долгого молчания все же спросил Левандовский. — Новый эксперимент Дариана?
Возможно, Ян прав. Тысячелетия назад Древний выпустил в мир первую измененную, расчертившую карту мира кровавыми штрихами. От нее же пошли все остальные. Кто знает, какие еще идеи роились в его совсем не юном разуме?..
— Хотел бы я знать, — он повернулся к Левандовскому, — у тебя есть выходы на Орден?
— Насколько я знаю, от него остались рожки да ножки.
После Чумы Орден и правда распался за ненадобностью. Нет измененных — нет проблем. Чувствующие вели себя осторожно, к тому же их было в разы меньше, поэтому о них орденцы слыхом не слыхивали.
— Подозреваю, что Мила была связана с ними. Если не за что зацепиться, это либо Орден, либо Дариан. Ну и дневник Дюпона сюда же до кучи. Откуда он у нее?