Она слушала, не перебивая, а когда он замолчал, сжала его пальцы и неуверенно улыбнулась.
— Я хочу уехать с тобой.
— Так иди собирай вещи. — Он поднес ее пальцы к губам и поцеловал.
«Чертовски опрометчиво!»
Она замерла от неожиданности, а потом поспешно вышла за дверь. Пожалуй, слишком поспешно.
Короткую вспышку радости тут же заглушили сомнения. Он действительно зря в это ввязался. Не в историю с ключом. В историю с Агнессой Уваровой. Ее больше не надо водить за руку и следить, чтобы не наделала глупостей, она многому научилась и вряд ли снова наберет номер сестры. И все же он собирался оставаться с ней. Вшивый альтруизм как отмазка не подошел бы даже прыщавому школьнику, не говоря уже о нем. Ригану просто не хотелось отпускать ее, и эта мысль ударила по нему сильнее, чем Ромашов — ментальным кунг-фу в библиотеке или Клотильда своим ультиматумом.
В слегка оглушенном состоянии он спустился к Яну, развалившемуся на диване. Риган подошел к бару и достал виски, который завелся на вилле его стараниями. Забросив в бокал несколько кубиков льда, он плеснул себе алкоголя, подумал — и отставил бокал. Сейчас как никогда ему был нужен трезвый ум.
Какое-то время они с Левандовским просто смотрели друг на друга. Отпечатки пальцев на шее красноречиво говорили о том, что день у поляка не задался. Агнесса рассказала, что ему досталось, но сожаления по этому поводу Риган не испытывал. Молчание затянулось, приобретая угрожающий размах, поэтому он произнес:
— Твоя очередь рассказывать сказки.
— Ко мне пришли гости, — нехотя начал тот. — А твоя красавица не вовремя вернулась с пляжа.
Год назад Левандовский едва не раскроил себе череп, неудачно поскользнувшись на лестнице. Когда он очнулся в больнице, перед глазами постоянно плыли разноцветные линии. Доктора разводили руками и говорили о сотрясении мозга и пережитом стрессе. Тогда Ян решил, что его, как и прочих выживших после Чумы измененных, настигла кара. Их тела и разум умирали быстро даже по человеческим меркам. Галлюцинации не проходили, но Ян смирился и проживал каждый день как последний.
Он всегда был человеком настроения и однажды вышвырнул надоевшего дружка из своей комнаты весьма необычно — того сдуло ветром. Буквально. Сначала Ян думал, что бредит, но истеричные вопли парня доказывали обратное. В тот день Левандовский решил, что вакцина не вернула его назад, а скорее отправила вперед. Он пытался самостоятельно развивать дар, но сдерживать силу и управлять ею не всегда получалось. Тогда Ян решил поискать других измененных с похожей историей. Спустя несколько месяцев на него вышла Мила. Дальше рассказ в точности повторял историю Ромашова — она предлагала помочь и чуть ли не за руку отвести к истокам. Он согласился, а она и впрямь научила его основам.