Предатель крови (Измайлова) - страница 8

— Теоретики, — подсказал я.

— Точно! Гриффиндор ты сам описал. А… — Невилл помрачнел. — Если я хочу бороться с темными силами, я должен знать, что они из себя представляют, верно?

— Ну?

— На Слизерине этому лучше научат, — сказал Лонгботтом. — И как творить зло, и как от него защищаться. Я неправ?

— Прав, — ответил я, потому что мыслил точно так же. — Как спасаться от темных сил, если ничего о них не знаешь? Сперва их изучить надо! Молодец, Невилл!

— Ох, от бабушки мне влетит… — пробормотал он.

— А как мне от мамочки влетит… — вздохнул я.

Мы переглянулись и рассмеялись.

Глава 3. Слизерин

Ночь прошла спокойно, к завтраку мы вышли чинно и благородно.

Да, мамочка готовила вкусно, но она не научила меня правильно обращаться со столовыми приборами, поэтому я поглядывал на старшекурсников: у них это получалось легко и непринужденно. Да и Лонгботтом ловко орудовал ножом и вилкой, а я ковырялся еле-еле…

— Меньше съешь, Уизли, нам больше достанется, — не преминул подколоть Малфой, видя, что я никак не совладаю с омлетом.

— Иди в задницу, — привычно ответил я. — Показал бы лучше, как это делается, чтобы я первый курс и весь факультет не позорил!

— А я тебе нанимался в гувернеры?

— Разве Слизерин — не одна большая семья?

Повисла пауза. Флинт покосился на нас и нахмурился.

— Возьми вилку в левую руку, нож в правую, — другим тоном сказал Малфой. — Повторяй за мной. Лонгботтом! Что замер? Ты тоже действуй… хотя ты-то как раз умеешь. И — раз…

К концу завтрака я уже усвоил, как есть левой рукой, выслушал лекцию о столовых приборах (я очень хотел заткнуть Малфоя с его шуточками, но знал, мне это пригодится, поэтому сцепил зубы, слушал и запоминал), немного разобрался в сортах чая и кофе… Бедная моя мамочка! Она, повторюсь, замечательно готовит, но вот чай заваривать не умеет, я тут впервые попробовал такое… такое…

И вот тут-то и появились почтовые совы. Лонгботтом съежился, предчувствуя разнос от бабушки, а я просто прикрыл голову руками. Ясно было, что мамочка развернется на всю катушку…

И верно, громовещатель ка-ак раскрылся!.. Да так и закрылся. Эту заразу мгновенно сбила староста.

— Мистер Уизли, — холодно сказала она мне, — пожалуйста, передайте вашей матушке, что на нашем факультете, — эти слова она особенно выделила голосом, — не принято присылать детям вульгарные крикливые… хм… открытки. Или, быть может, вы предпочитаете, чтобы я сама это сделала?

— Если вам не трудно, — ответил я смиренно. — Боюсь, матушка может меня и не послушать…

— Хорошо, я ей напишу, — кивнула она.

Лонгботтом тоже получил послание — длиннющее письмо с массой подчеркнутых слов, закапанное слезами… и с припиской в конце: «Ты вылитый Фрэнк!»