Хотя город и потерял арсенал, у каждого из нас было свое личное оружие: мушкетоны, кремневые ружья, дробовики, пистолеты. Девяносто ружей против многих сотен. Девяносто мужчин с пулями и порохом, готовых пролить свою кровь. Девяносто голов, готовых пожертвовать собой, чтобы противостоять разбою, но способных продержаться едва ли дольше получаса.
Росвелл не увидит завтрашнего заката. Не останется ни вдов с печальными глазами, ни седых стариков, ни толстоногих ребятишек. Разве что молодых женщин могут пощадить. Здоровых и красивых.
Мария так и не станет твоей.
Хоть я и не испытываю из-за этого радости.
Она достанется кому-то другому.
Мужчины посмотрели на капитана Раша, которого пробил пот, а потом на тебя. В воздухе витал вопрос: кто поведет нас теперь, когда с нами нет полковника Уайтинга? Мы верили в него как в бога. Помните тридцать седьмой год, когда он разгромил захватчиков?
И они обратили взгляды на тебя, его сына и наследника, тебя, который в жизни никого, кроме оленей, не убивал.
Кто-то предложил спрятаться в лесу, быстро собрать урожай и погрузиться в повозки. Пусть женщины вместе с одеждой, утварью и самым необходимым из еды уезжают как можно дальше на восток. Но что делать со стариками, младенцами и детьми? Женщины не справятся без помощи.
Другие говорили о том, что нужно послать гонцов в Пинкертон, Честер и Кодвол с Фермотом и попросить о помощи. Но сколько бойцов можно собрать из других городов? Разве они захотят приехать сюда вместо того, чтобы встречать врага на своих полях?
Смогут ли они добраться вовремя?
Я бегала от дома к дому, разнося яйца, бутылки с молоком, записки, выполняла разные поручения, а еще ходила и слушала. Никому и в голову не приходило придерживать при мне язык.
Заскочив домой, я увидела в маминых глазах огромное желание узнать, что же я там такого увидела или услышала. Но и это не могло нарушить установленное ею железное правило, которое запрещало мне раскрывать рот.
Даррелл сидел в амбаре и точил папин старинный штык. Сегодня он не стал обзывать меня червяком. Он вообще не произнес ни слова.
Ты был в доме Марии, разговаривал с ее отцом и другими стариками. Здесь же находились Леон с Джудом вместе со всеми совершеннолетними мужчинами деревни.
Мария сидела на пне в лесу.
Она тоже меня увидела.
Ее прекрасные глаза были красными и опухли от слез.
Сама не знаю, что на меня нашло, но мне захотелось что-то для нее сделать. Я сорвала самое красное яблоко с ближайшего дерева и положила ей на складку юбки.
Уходя, я услышала за спиной, как ее жемчужные зубы вгрызаются в мякоть.