Его прикосновение заставило вздрогнуть. Это было так непривычно, и в то же время так знакомо.
- Мог бы и позвонить.
- Чтобы ты отшила меня как в тот раз? Нет уж!
Смех прозвучал неестественно, и я почувствовала, что ему плохо. Он был как натянутая тетива - еще немного и порвется. Былая мягкость ушла из него, он стал как будто взрослее за эти годы, жестче, даже черты лица сделались более выразительными…
- Брэд, я… Я бы хотела выразить тебе свои соболезнования по поводу кончины твоего отца. Прости, что раньше не вышло, меня тогда не было в городе и…
Он сжал мои руки, не давая продолжить. Его глаза как-то сразу потеплели, и в них появилась печаль.
- Спасибо. Я знаю, что ты тогда была в Аспене. Знаешь, мама так и не оправилась, и я хотел перевезти ее в Лондон в надежде, что смена обстановки пойдет ей на пользу, - нотка грусти проскользнула в голосе, прежде чем он замолчал.
- Как она сейчас?
- Она умерла в феврале.
Моя рука сама собой оказалась у рта, пытаясь сдержать вздох. Неужели все было так печально в жизни этого человека? Неужели он заслуживал столько ударов судьбы сразу? Сначала отец, потом мать. Сначала была ты, - услужливо подсказал внутренний голос. Я мысленно согласилась. Да, сначала он потерял меня. Я внесла свою лепту в страдания этого мужчины - красивого, умного, прекрасного мужчины, который стоял передо мной и смотрел мне в лицо своими глазами цвета осеннего мха. Страшная догадка поразила меня словно молния. Февраль. Он позвонил в феврале, он хотел увидеться со мной, хотел утешения, а я не смогла.
- Мне так жаль. - Я прикоснулась к его плечу в ободряющем жесте.
- Все хорошо, - Брэд через силу улыбнулся.
- Значит, в тот день, когда ты звонил, ты приезжал на похороны? - прошептала я.
Он лишь кивнул.
Какая все-таки странная вещь - жизнь. В день, когда наш дом был полон смеха, веселья и радости, Брэд скорбел, оплакивая потерю, и его душа была полна горя.
- Но почему ты не остался? Мы бы могли встретиться через день.
- Я не мог, - просто ответил он. - Я потерял всех, кого любил, и мне была ненавистна сама мысль остаться. Я хотел уехать как можно скорее, но перед этим хотел удостовериться, что… Что хотя бы одна из моих потерь жива и здорова, что ты… Что с тобой все в порядке.
- О, Брэд, прости меня, я же не знала! Мне очень жаль.
Я обняла его, хотя мы все еще стояли посреди почти пустого кафе, и зарылась лицом в пальто. От него приятно пахло - дорогим одеколоном, сигарами и дождем. В первую секунду он окаменел, так неожиданно было для него мое проявление чувств, но тут же расслабился и прижал меня к себе, уткнувшись лицом в макушку.