Я уже собиралась закутаться в уютный халат, но вспомнила слова Лары о том, что половые губы – эта та область, на которой парень точно не захочет увидеть волосы, особенно если захочет поцеловать тебя там. Не то чтобы у меня был хотя бы один парень, который хотел это сделать, но не хотелось бы лишиться даже призрачного шанса на это из-за волосатой промежности. Покорно вздохнув, я развела губы врозь, настолько, насколько могла широко и нашла волоски, растущие в нескольких миллиметрах от клитора.
Взяв бритву в руку, я снова начала обводить ею свое нежное местечко и… моя рука дернулась, бритва соскользнула.
Я заорала. Я порезала его… Да я чуть клитор себе не отрезала.
Схватив душ, я включила холодную воду на максимум. Вода струилась по промежности и постепенно мои стоны превратились в жалобное хныканье. Несколько минут спустя я осмелилась посмотреть на порезанное место и… это выглядело не так плохо. Это был лишь крошечный порез. Я поблагодарила Бога, что случайно не отрезала себе там все. Я вылезла из ванны, аккуратно вытерлась и, прихрамывая, пошла спать.
На следующий день, я уже забыла про этот инцидент. Там все чудесным образом зажило и я все утро чувствовала себя восхитительно гладкой. Я даже минут двадцать восхищенно пялилась на свое голое тело в зеркало. Копны волос, которая раньше пугала меня и заставляла чувствовать себя какой угодно, но уж точно не сексуальной уже не было. После бритья я почувствовала себя другим человеком.
Несколько часов спустя, все изменилось. Сидя на туалете я начала писать и завопила в агонии. Моча текла по раненой области и это было больнее, чем все, что я когда-либо испытывала. Я не могла пописать без слез. Я был полный пизд*ц.
Единственным вариантом было довести себя до обезвоживания, сведя, таким образом, количество мочеиспусканий на нет. Я бродила по школе в последующие пару дней в состоянии печали. Седьмой круг ада Данте – ничто, по сравнению с моей жизнью после бритья. Я хотела пить так, что чуть ли не в обморок падала, и мне пришлось перестать на время краситься тушью для ресниц, потому что я не могла сходить в туалет не разревевшись.
Вдобавок, волосы уже начали отрастать и были жесткими, как солома. Это вызывало адский зуд, я не могла прекратить чесаться, расцарапав там себе все. Мне приходилось прятаться по углам в общественных местах, чтобы почесать себе промежность, вздрагивая, когда случайно задевала порезанный участок. В зеркале, впрочем, это выглядело так же отвратительно, как и чувствовалось. Это выглядело так же, как и плешивая борода мужика средних лет.