— Хорошо, — подумав, согласился магистр, — наверное, ты права, хотя убедить его будет не так-то просто. Но я попытаюсь, только уберу сначала артефакты.
Пока он аккуратно складывал в сундучок странные пирамидки, скрученные из полосок серебра и увенчанные на вершинах крупными камнями, и запирал его прикрученной к толстой колонне цепью, магиня нетерпеливо вышагивала по столовой, пытаясь придумать, какие слова сказать мужу по возвращении. Ей очень не хотелось его обидеть, и одновременно нужно было как-то намекнуть на свое право решать дела доранта и домочадцев наравне с ним. Ее приёмный отец очень строгий правитель, но никогда не примет важного решения, не посоветовавшись с матушкой.
А Тайдир с ней пока обращается как с любимой и безумно дорогой игрушкой, всегда нежен и ласков, и ни в чем не отказывает. Даже заниматься делами обители не мешает. А вот в свои пока не посвящает, предпочитая быстренько переделать их в одиночку, пока Лиарена на тренировке. Разумеется, в его военные распоряжения или торговые сделки Лиа и сама не собирается вмешиваться, но вот решать судьбу домочадцев хотела бы вместе с мужем.
— Я готов, — взял её под руку отец, и тут же отпустил, обнаружив, что уже стоит в столовой замка Варгейз.
Бегло осмотрелся и, не обнаружив в комнате никого, кроме них с дочерью, торопливо направился прочь, бросив на ходу указание, ждать здесь и никуда не сбегать.
— Слушаюсь, — бросила вслед ему магиня и невесело усмехнулась.
Вот как у мужчин получается так мгновенно, безо всякой серьёзной причины менять спокойный, заботливый тон разговора на командный? И вроде нарочно обидеть не хотят, но умудряются одной фразой, а иногда даже словом опрокинуть на тебя ушат ледяной воды. Словно случайно на миг забывают, что разговаривают с искренне любящими их женщинами, а не с учениками или воинами.
Лиарена мрачно оглядела стол, который так никто и не подумал накрыть к завтраку, достала из-за выреза платья висевший на цепочке подаренный отшельником свисток и прижала к губам. С тех пор, как вернулся из обители, Зелен забрал власть над кухней в свои мохнатые лапы, и вызвать его оттуда можно было только таким образом.
Лохматый повар успел прибежать, получить заказ, накрыть стол и исчезнуть, когда в столовую вернулись Экард и дорин. Они не вошли через дверь, а появились из туманного пути, но Лиарена за это время успела как следует обдумать произошедшее и немного усмирить свои обиды, представив, как больно и обидно было в тот момент мужу. Теперь она была готова к переговорам и больше не сердилась на Тайдира, но воспитанная в доме приёмных родителей гордость яро протестовала против того, чтобы молча стерпеть такое обращение. И как дорина ни вздыхала, одно ей было абсолютно ясно, придётся объяснять дорину, почему ее так задела его грубость, иначе в будущем придётся не раз глотать горькие обиды.