Солдаты или стража, больше двадцати, хм, особей.
Умелые загонщики.
Я-Джорек отметил добротность оружия и доспехов, мечи, копья, щиты у седел, закрытые и открытые шлемы. Народ вооружен, как надо. Я бы даже сказал — оружия как-то чересчур.
Коротышка сидел, судорожно разевая рот; руки безвольно свисали вдоль хлипкого тела. Я огляделся — верховые нацелили в меня арбалеты. Только рыпнись — превратят в ежика. Такая большая, хорошо освещенная мишень. Кто-то направил фонарь прямо в лицо, и я вскинул ладонь, защищаясь от света.
Впрочем, все равно смотрел в щель между пальцами.
— Охой! — крикнул огромный всадник в открытом гребенчатом шлеме. Доспехи на нем были громоздкие, как бы из зернистых каменных плит. — Не убивать. Это не илот. Ты, оборвыш, кхм, убери руку от глаз!
Я молча повиновался, хотя в горле застыло злобное рычание. Всадник нахмурился, мазнул по мне взглядом, презрительно хмыкнул. Лицо он имел строгое и властное, с чередой морщин на лбу и глубокими складками у рта. Нос напоминал багровую картофелину. И — да — командир отряда был человеком, как, впрочем, и все, кто явился вместе с ним.
Черт, я знаю, что выгляжу оборванцем. Надеюсь, тут с бродягами не поступают так, как в старой доброй Англии, где их вздергивали на первом же суку.
— Джентро, — отдуваясь, сказал командир. — Дай сигнал остальным. Мы нашли… Пусть отходят в Кустол!
Пронзительно затрубил медный горн. Через миг из далекого далека, с разных сторон, ему ответили собратья.
— Два… три… — считал предводитель. — Все пять. Отлично. Рейф, Одноглазый! Где повозка? Поторопи этих увальней!
— Да, генерал Болгат! — Детина в шипастых оплечьях (они напоминали мне две огромные паутины, вросшие в нагрудник) начал разворачивать лошадь. Поверх левого глаза Рейфа лежала повязка из багровой ткани, чистенькая, наверняка каждый день стирает. В глаза бросились скулы и особая, врожденная смуглость кожи. Оп-па, а вот и орк, легок на помине. Значит, не все в отряде люди, не все.
Пришлый. Орки не живут в Корналии и Рендуме…
Спасибо за информацию, ушастик! Давай предположу: дела в Кустоле не слишком хороши, раз пришлых берут в солдаты?
Джорек не ответил.
Хм. Пришлый. Прямо как я. Я — чужак в этом мире, настоящий, мать его, иностранец. Как говорят тайцы — фаранг. Только я — фаранг в кубе. Уникальная личность. Другой такой ищи — не найдешь.
Взмахнув рукой с двумя оттопыренными пальцами, одноглазый нелюдь по имени Рейф умчался в туман. За ним последовала пара всадников.
— Брат Архей, вы там спите?
Послышался звук, отдаленно напоминающий «да-да», и из тени за спиной командира выдвинулся низенький, но вполне крепкий конек, на котором восседал низенький и не вполне крепкий субъект в кольчужке поверх синего плаща. Он подъехал к трупу живоглота (я отметил, что все лошади, все до одной, не страшатся монстра, значит — научены) и, кряхтя, спустился на дорогу. Присел рядом с головой твари, поставил светильник, что-то нашептывая. Повертел утиной сморщенной шейкой. Достал из поясной сумки мечевидный красновато-серый кристалл длиной в мою ладонь и глянул сквозь него на размозженную голову твари. Затем оттянул веко монстра и ткнул мизинцем в глаз. Острый ноготь звучно царапнул роговицу.