— Я не знаю.
— Хо! Скры-ы-ытный! Я вот я — Лев! Слыхали, ваше любомудрство? Знак сильный, только Львы все поголовно эгоисты. Знаю, что говорю. Тяжко с нами общаться. Вот скажите, брат Архей: со мною легко?
Но брат Архей больше не нуждался в собеседниках. Продолжая ехать рядом с клеткой, он клюнул носом и забормотал невнятно, будто читал под нос молитву Спящему. Заостренные приплюснутые уши он явно взял поносить у знакомого вурдалака. Впрочем, они все равно выглядели человеческими ушами, не то что мои.
Следом за Археем и я опустил голову: меня бросило в жар, нехорошая истома разлилась по телу, затрагивая каждую мышцу и цепеня конечности. Голос Проныры доносился как сквозь вату. Что он там бормочет? Гироскоп? Гороскоп? Ну, тоже дело… Только по какому гороскопу рассчитывать судьбу Джорека, скажите, пожалуйста? По дате его рождения или по дате рождения Тихи Громова? Заказывал я когда-то для себя гороскоп, не у Глобы или другого какого звездного халтурщика, у неприметной девушки с умным взглядом и премилым носиком. Заплатил довольно много, а толку получилось чуть. Ничего там не было интересного, в гороскопе, никаких тебе вех, да и делал я гороскоп, только чтобы с девушкой познакомиться. Познакомился, как же. Она — как и большинство — смотрела сквозь меня.
* * *
— Верить нельзя никому, — говорит мне наставник.
Я киваю. Мы стоим на вершине горного кряжа. Внизу грохочет поток. Вода пенится, перекатывает камни. Необоримая сила. Дальше горный склон, покрытый лесом. Нигде ни души. Солнце встает в светло-розовой дымке. Наставник качает коротко стриженной, седой головой. Татуировка за ухом в виде паука — новая деталь его облика. Его лицо по-прежнему скрыто размытым пятном.
— Нет, ты не понял, Джорек. Вообще никому.
— Я понял.
— Ты уверен в этом, Джорек?
— Да.
— Нельзя верить. Нельзя расслабляться ни на секунду.
— Я понял.
— Будь всегда начеку.
— Я понял.
Наставник улыбается. Неуловимое движение руки — и в мое сердце вонзается тонкий стилет. Хруст. Боль. Наставник извлекает окровавленный стилет и улыбается.
— Никому, Джорек.
Меня вновь убивают.
* * *
Я пришел в себя от резкой боли в груди, но не вскинулся, не было сил. Втянул воздух полной грудью.
— …А брат Архей — о, я его хорошо знаю! — он родился в год мусорного паразита. Он Крыса, мой любезный Джорек. Крыса везет в клетке Льва, это ли не ирония судьбы? Кстати, облысел он от большого ума!
— Ты доиграешься, — заметил Архей почти ласково.
— Да разве ж я сказал что дурное? Из моих уст истекают только правдивые речи! О, у кого-то в животе играют трубы! По-моему, это ваш конь, брат Архей. Ан, нет, это урчит в необъятном брюхе Джорека!