Я спешно воткнул стрелу обратно в землю и, повинуясь безотчетному инстинкту, завел руку за спину и ощупал кожу под левой лопаткой.
Там был уродливый, похожий на крупную кляксу шрам.
Вихрь воспоминаний вскипел, ударил в виски, бросил на колени.
По этой тропе среди пустошей Ланграма шел вчера Джорек по прозвищу Лис. Северянин. Герой. Его убили ночью выстрелом под левую лопатку.
Меня, меня убили! Предали — и убили. Ррррааау-ууммм!
Я проторчал на этой тропе, стоя на коленях с раскинутыми руками, как последний, а может, и первый дурак, наверное, минут десять. Я рычал от ярости и злобы. Перед глазами мелькали картины — обрывки воспоминаний, короткие эпизоды, тусклые и размытые. Я не мог толком различить лиц, вместо них виднелись затертые пятна, я слышал голоса, но не мог вникнуть в суть слов, и это бесило больше всего. Мужчины и женщины в странных одеяниях что-то говорили мне, Джореку. Мужчины в основном угрожали, иногда нападали, чтобы повалиться от ударов моих кулаков или меча (штуковина была здоровенная, и работал я ею — ну, не я, а Джорек — мастерски). Женщины обращались со словами нежности, часто — с упреками и плачем. Многие голоса — и мужчин, и женщин — обдавали презрением и ненавистью.
Я смотрел и слушал, я впитывал эту пустую информацию, раскачиваясь на тропе перед засохшей лужей собственной крови, а в груди разгорался пожар. Я не вижу лиц! Я не способен различить голоса! Ррррааа-уууммм!
Наконец схлынуло. Я повалился на бок, плечом в траву, пытаясь отдышаться. Виски разламывались от боли, во рту пересохло, а сердце стучало о ребра, как молот.
Это было как… загрузка информации на комп. Только гнилой, закодированной вирусом информации. Моя личность соприкоснулась с воспоминаниями убитого Джорека, впитала их, инсталлировала, теперь бы и поработать, да вот беда — из-за вируса я вижу только одну абракадабру.
Я носил в себе все воспоминания Джорека, но не мог их листать, не мог толком раскодировать картинку!!!
Не знаю, чего добивались те, кто вселил меня в тело такого бойца и оставил лишь обрывки воспоминаний. Не знаю. Но узнаю. Я доберусь до тех, кто это сделал, а после…
Я приглушенно зарычал, до того по-звериному, что сам себя испугался. Верхняя губа вздернулась, обнажив зубы.
Приступ ярости удалось подавить, стиснув кулаки и глубоко дыша. Я обнаружил, что могу управлять телом и чувствами этого тела, стоит только приложить волевое усилие. Примат чистого разума над грубыми инстинктами. Что ж, и это неплохо.
Итак, я успокоился. Различил пение птиц, шорох листвы под порывами ветра, задышал ровнее, затем открыл глаза, увидел синие капли неба сквозь ажурные кроны деревьев.