— Пусть останется как было.
— Спаси Бог тебя. Старый барин сам разрешения давал. А вот и сторожка Сафрона. Тут он ночует иной раз, тут и засека у него. Зайдем, огонек разведем, перекусим, я захватил кое-что.
Юрше нравились эти поездки, они доставляли больше удовольствия, чем посещение дворов, особенно таких, как у бобыля. Однако скоро осмотр закончился. После ужина Юрша, утопая в обширной постели, подозвал Акима:
— Поезжай завтра домой, отец. А я седмицу отдохну, потом второе именье объездим. Передай поклон Агафье Сергеевне. Подарки захвати, всех одари, с приношением к стрелецкому голове сходи. Скажи, я просил до весны отпустить тебя. Возьми Захария с собой, насчет его тоже поговори, он нам тут очень нужен.
— Обязательно поговорю, — усмехнулся Аким. — Тут женихов мало, он уже девку облюбовал, глядишь, и женится.
— Видишь, а я не знал. Потом сходи в подворье митрополита, возьми книгу мою. На обратном пути из Москвы привези какую ни есть мягкую рухлядишку...
Обо всем наставление получил, а о Тонинском ни слова. Аким решился напомнить:
— А в Тонинское что отвезти?
На какое-то мгновение Юрша поморщился, как от боли:
— Незачем ехать туда, Акимушка.
— Как незачем? Ты что?..
— Отговаривал ты меня, отец. Поначалу сердился я, а теперь вижу, ты прав. Не пара я ей.
— Батюшка, Юр Василич! А как же боярышня? Ведь я не слепой: ты ей сильно по сердцу пришелся.
— Время излечит, Акимушка. И мне нелегко. Да как я боярышню сюда привезу с бабками, с няньками? Тут повернуться негде.
— Эк, о чем пригорюнился! У тебя и другое поместье есть. Дом там разваливается, это верно. Зато людишек много, да и мы не без денег. За лето хоромы отгрохаем!
— Прокофий не отдаст дочь за безродного. — Государь обещал сватом пойти.
— Отдалился я от государя.
— Поправишься и сызнова приблизишься.
— Не будет того, чует мое сердце. Вроде как в опале я.
— За что опала? Опальным поместья и деньги не дают, а тебе смотри сколько отвалили.
— Чего ты меня терзаешь, Аким? Ты же знаешь, что жениться мне нельзя. Вдруг государю донесут. Сейчас о моей матери знают, кроме нас с тобой, еще двое, а то и трое, да по скитам, по монастырям... А узнает что Иоанн Васильич, он не только меня, но и жену мою не помилует. Вдруг дети пойдут, их, малолеток, тоже не пожалеет. Видно, судьба у меня такая, нужно в сторонку отойти, в монастырь податься. Федор — достойный муж для Таисии. Дай Бог им счастья.
Аким, потупившись, долго молчал, потом неуверенно сказал:
— А может, гроза стороной пройдет? Зачем от своего счастья отказываться? Государь твою службу знает, никому не поверит.