Первой привлекла внимание корчма с коновязью и навесом, отчаянно напомнила бы мне салун из фильмов про «Дикий Запад», но все «портила» уже ставшая привычной острая крыша и стены в стиле «дойч». Вывески не было. Напротив возвышалось строение, которое я чуть автоматически не обозвал «ратушей» – в стену дома были «встроены» настоящие уличные часы, закрытые плоским стеклом и достаточно большие, чтобы даже плохо видящий человек без труда разглядел стрелки. К дому вело широкое и высокое крыльцо, но, судя по утоптанности, большую часть посетителей занимали задние двери этого… гм, «заведения»? Может, такая церковь? Часы, кстати говоря, поразили меня наособицу – в кабинете матери я уже увидел прибор для измерения времени, но тогда привычно «проскользил» взглядом мимо: больше никаких хронометров нигде не было. Особенно таких вот больших – уличных. Получается, крестьянам нужно знать точное время, а жителям замка нет… что за бред-то? Следующую постройку «общественного назначения», выходящую более скромным фасадом на площадь, для разнообразия умудрились подписать: незнакомое слово было составлено из двух для Леона знакомых: «путь» и «сообщение», так что секунды через три тупления на вывеску я допетрил, что вижу почту. Откуда-то из дремучих глубин подсознания всплыло название «почтовая станция» и почему-то «лететь на почтовых», – но в этот раз источник знаний вспоминаться отказался наотрез. Ладно. Еще три строения – два на правой стороне, с корчмой, и одно на левой, с другой стороны от «ратуши», никак не идентифицировались, и вообще походили на жилые дома… так, а почему мы все еще сидим на лошадях и ничего не делаем?
Как оказалось, сопровождение ждало моей команды – спешиваться тут или двигаться дальше. Кра-со-та, а спросить – язык бы отвалился? Впрочем, вопрос быстро выветрился у меня из головы, прямо сразу после того, как Янка изящно спрыгнула со Звездочки и столь же изящно выдернула с лошадиного хребта меня, о чем я немедленно пожалел: ракурс «ты ниже всех» оказался не слишком удобен. Кстати, деревенская площадь, до того выглядящая небольшой, сразу стала огромной и не очень уютной – особенно рядом с копытами поводящих боками и переступающих на месте коней. И куда теперь?
– Я тут в первый раз, как и ты, Лео. Я думала, ты знаешь, – огорошила меня своим откровением сестренка.
Ну охренеть теперь! Мне что, скакать назад в замок и требовать с матери инструкции по «общению с народом»? Ага, и тут окажется, что она и сама не особо представляет, что нужно делать – закралось у меня теперь такое подозрение. Или это очередной «тест на взрослость»? Интересно, а «правильный ответ» – это признать свою детскость и вернуться домой, за стены? Нет, фигушки! Раз решил быть ребенком – буду им. А мне-ребенку интересно решительно все вокруг – ведь интересно же, Лео? А три дружинника за спиной и ходячий родственный огнемет рядом дают ни с чем не сравнимое чувство безнаказанности этого самого любопытства проявлений… точно. Я пятилетний княжич, «сорвавшийся с поводка», – мама разрешила, папы – нет в обозримых пределах, магию я уже «могу». Но я-то сам как ребенок, выросший в крепости, окружающие реалии знать не обязан, верно? Вернее, даже обязан не знать: «изящной культуре» меня толком не учили (в отличие от некоторых, кстати), какой с меня спрос? А раз так… отрываемся!