— Да уж, ты начисто лишен предрассудков, Бертиль! Но я не согласна с тобой. Верю, что эта встреча может нам что-то дать — особенно когда обстоятельства совершения преступления такие специфические, как в данном случае.
— Ну, посмотрим, кто из нас прав. Давай ищи дальше. Но только не переутомляйся. А то Рита меня убьет.
— Обещаю, — ответила Паула, улыбаясь, а затем снова принялась перелистывать бумаги.
* * *
Патрик был взбешен просто до белого каления. Его удивление при виде жены в гостиной у матери Минны быстро сменилось гневом. У Эрики была неприятная особенность — она любила совать нос в такие дела, которые ее совершенно не касались, и пару раз дело чуть не кончилось совсем печально. Но в присутствии Нетти полицейский не мог выказать своих чувств. Вместо этого ему пришлось сохранять хорошую мину при плохой игре во время всей беседы с хозяйкой дома, в то время как Эрика сидела рядом и слушала их с широко открытыми глазами и улыбкой Моны Лизы на губах.
Едва они вышли из дома — туда, где Анетт не могла их услышать, как Хедстрём взорвался:
— Что ты себе позволяешь, черт возьми?!
Ему нечасто случалось выходить из себя, и мужчина почувствовал, как у него разболелась голова, едва он произнес первые слова.
— Я подумала… — пробормотала его супруга, пытаясь поспеть за Патриком и Мартином, направляющимися к парковке. Молин молчал, и вид у него был такой, словно он предпочел бы находиться где-нибудь в другом месте.
— Нет, ты не думала! Не могу поверить, что ты вообще включала мозги! — Разъяренный полицейский закашлялся. Вспышка гнева заставила его слишком резко вдохнуть в себя холодный зимний воздух.
— Вы не успеваете везде, вам постоянно не хватает людей, и я подумала, что… — снова попыталась вставить слово писательница.
— А ты не могла по крайней мере сначала переговорить со мной? Разумеется, я никогда не позволил бы тебе ехать и встречаться с родственниками в разгар следствия — подозреваю, что именно поэтому ты и не поставила меня в известность!
Фальк кивнула:
— Может быть, и так. Кроме того, мне нужна передышка в работе над книгой. У меня дело совсем застопорилось, и я подумала, что если я на некоторое время сосредоточусь на чем-то другом…
— Словно это расследование — своего рода трудотерапия! — выкрикнул ее муж так громко, что несколько птиц, сидевших на телефонных проводах чуть в стороне от них, в ужасе разлетелись. — Если у тебя творческий кризис, то ты могла бы найти более толковый способ решить эту проблему, чем вмешиваться в ход следствия. Ты что, совсем чокнулась?!
— Надо же, позвонили из шестидесятых и попросили передать, чтобы мы отдали им назад их выражение, — произнесла Эрика, пытаясь отшутиться, однако эти ее слова еще больше разозлили Хедстрёма.