– Я-то чем тебя обижала? – удивилась Кэролайн.
– Я боялся, что ты от меня уйдешь.
– Не смеши меня!
– Серьезно. Я боялся именно этого: твоего ухода.
– На каком основании?
– Оснований было много, но главное то, что мы были слишком разными.
– Что?!
– Мы были слишком разными, – повторил он. – Ты была умнее меня, красивее, я уступал тебе как родитель, вообще как человек. Я не смог купить твое обожание внезапным туром в Париж, и у меня иссякли идеи. Я уже не знал, как тебя удержать. Потому и ушел.
Кэролайн жадно смотрела на него.
– Ты хоть понимаешь, что сейчас сморозил самую отъявленную глупость из всего того, что кто-нибудь когда-нибудь говорил на этой планете?
– Я здесь не для того, чтобы убедить тебя в превосходстве моего интеллекта, Кэролайн. Ты спросила, почему я ушел, я пытаюсь объяснить. Согласен, из сегодняшнего дня это смотрится глупо, но тогда в этом был смысл. От Сьюзи я ушел, потому что разлюбил ее, а от тебя – потому что решил, что ты разлюбила меня. Что ты уже выключила свет.
– Мы возвращаемся к мотылькам?
– Да, к мотылькам.
Кэролайн вздохнула и окинула Эдриана холодным взглядом.
– Это страшно мило – все эти мотыльки и коровки на клеверном лугу. Но что может быть важнее детей, Эдриан? Какое может быть оправдание, если говорить о них?
– Никакого. Конечно, никакого. Одно могу сказать: я искренне думал… Нет, это неправильное слово, потому что мыслями это не назовешь… Скажем так: я искренне полагал, что раз у детей есть их дом и их мать, то они не станут скучать по мне. Все равно ведь меня никогда не было с ними рядом.
– Ерунда, ты был рядом все время.
– Но не так, как ты. Примерно так я думал. Главное, что никуда не делись константы: их дом, их школа…
– Жалкие отговорки, Эдриан!
– Знаю, это звучит жалко. В том-то и дело, что ни с чем из того, что ты можешь мне сказать о моем поведении или о моих… моих мотивах в последние несколько лет, я не могу поспорить. Когда я смотрю на себя объективно, без помрачений влюбленности или траура, мне трудно поверить, что я принимал такие решения. Что так поступал. Что мог бросить ребенка.
– Целых пятерых детей, Эдриан!
– Да-да, целых пятерых…
– Ты прочитал письма?
– КОНЕЧНО, прочитал!
– И что?
– Это поразительно!
– Что они написали?
– Ты не читала?
– Конечно, нет.
– Даже письмецо Бью?
– Даже письмецо Бью. – Она взглянула на него. – Там что-то интересное?
– Перл хочет, чтобы я проявлял больше воображения при выборе подарков на ее дни рождения. Люк хочет со мной дружить. Кэт просит ее простить. А Бью – щекотать ему пятки. А еще… – Эдриан с улыбкой вернул взгляд Кэролайн. – Еще он хочет, чтобы я переехал жить домой. Перл тоже.