– Тогда это настоящее убийство!
– Не знаю. Похоже на то. Хотя мне так не кажется. Кто угодно может кого угодно довести до самоубийства, надо только быть погрубее и побезжалостнее. Так часто происходит в школе, а теперь и в Интернете. А Майя – она была такая…
– Незрелая?
Он удивленно покосился на нее.
– Я не это хотел сказать. Нет, мягкая и достойная. Представляю, как могли на нее повлиять такие ужасные слова.
Шарлотта закивала. Потом Люк увидел, что она плачет.
– Ты что? В чем дело? Тебе нехорошо?
– Извини, – пробормотала она. – Мне всегда становится очень грустно, когда я о ней думаю. Она была так добра со мной! И вообще была такая добрая! Стоит мне подумать о ней и об этом автобусе… – Она шмыгнула носом и вытерла кулаком слезы. – Что же теперь будет? С этими письмами? С той преследовательницей?
– Понятия не имею, – сказал Люк. – Отец отнес свой ноутбук в полицию, посмотрим, что они накопают. Если это ничего не даст, то придется заняться преследовательницей. Вдруг она имеет к этому отношение?
– Безумие какое-то, – немного помолчав, проговорила Шарлотта.
– Оно самое, – согласился Люк.
– Кому понадобилось мучить Майю?
– Вот и я о том же.
Август 2010 г.
>Дорогая Стерва,
>значит, ты и Большой Папаша пытаетесь завести ребенка? Какая прелесть! Не считая того, Стерва, что у Большого Папаши детишки уже имеются. И много. Ты не заметила? Например, милый малыш по имени Бью. Само очарование! Есть и другие, хорошо, не такие очаровательные, но все равно они его дети. Знаешь, что происходит с семьей при появлении очередного ребенка? Всем приходится подвигаться, всем приходится меняться. Ты не считаешь, что семья Большого Папаши уже достаточно подвигалась и менялась? Не считаешь, что Бью хотел бы остаться любимым малышом? Не думаешь, что и так наделала достаточно проблем? Может, посторонишься? А лучше вообще отвали. Серьезно, Стерва. Ты – ничто. Ты просто глупая девчонка. Ты откусила больше, чем сможешь прожевать. Неужели ты считаешь, что сумеешь стать частью этой семьи? Серьезно? Посмотри на твоих предшественниц, настоящих женщин. Ты, по сравнению с ними, слабый ребенок.
>Так что продолжай глотать пилюли, Стерва, потому что никому не нужны твои жалкие оправдания появления в их мире нового ребенка. НИКОМУ.
Майя выделила и скопировала мерзкий текст, а потом нажала shift и delete, чтобы навечно стереть письмо с сервера. После этого она открыла маленький документ, который хранила глубоко в недрах своего компьютера, и вставила в него новый текст. Секретный документ смахивал на урну в кабинке общественного туалета: в него лучше было не заглядывать, копание в нем вызывало только тошноту, это был мрачный приемник для немыслимой мерзости. Майя сама не знала, зачем хранит всю эту словесную рвоту. Инстинкт подсказывал: уничтожь все это, выбрось из своего мира. Но она почему-то считала необходимым располагать доказательством того, что получала эти письма. Вдруг она сойдет с ума? Натворит глупостей? Ведь автор посланий преследовал именно такую цель. Он хотел подействовать на ее рассудок. Пока что он никак не намекал на причину своего желания ей навредить. Но язык, которым он пользовался, был в самый раз для того, чтобы принудить ее что-нибудь натворить. Или исчезнуть. Или то и другое.