– А потом я стала замечать многое другое. Как он говорит по телефону – всегда уважительно, даже когда звонки совершенно пустые. Как придерживает для других дверь. Как всегда отвечает улыбкой на улыбку. Как сбегает с совещаний, когда надо заняться детьми. Поверь, я до того много где работала, знавала разных начальников. Такое – большая редкость.
Он опять покивал.
– Понимаю, ты его полюбила за любовь к ветру и за придерживание дверей для других.
– В общем-то да, – весело подтвердила Майя.
– А мне нравится снег, – сказал он. – Нравится втаскивать на лестницу коляски для запыхавшихся мамаш. Почему же в меня не влюбляются такие женщины, как ты?
Он над ней подтрунивал, но не только. Тут было кое-что еще.
– Такие женщины, как я, очень даже в тебя влюбляются. Пока мы здесь сидим, одна такая есть в Хоу.
– Она не такая, как ты.
Это было сказано резко, почти с отчаянием.
Она заморгала и уставилась на свои пальцы, вцепившиеся в ножку бокала.
– Она красивая, – выдавила Майя.
– Ну и что? По-твоему, я – пустышка?
– И вообще, она прелесть.
Он вздохнул с таким видом, как будто она не улавливала смысла его слов.
– Это точно, – проговорил он немного погодя. – Прелесть.
Это была очевидная уступка. На самом деле он был другого мнения.
Двое подростков покинули соседний зальчик и уселись рядышком в кабинке напротив. Парень и девушка, занятые разговором театрального накала. Она слушала его с широко распахнутыми глазами, тыча соломинкой в лед на дне стакана и запуская пальцы в свои нечесаные волосы. Он наговаривал ей на ухо что-то очень важное, она в ответ хохотала, ее обвивала его рука, притягивая к себе, пододвигая ее рот к своему рту. Все вылилось в длительный и самозабвенный французский поцелуй, в плотное слияние двух тел. Рука парня для закрепления контакта поддерживала девушку за поясницу.
Люк и Майя наблюдали за ними, как зачарованные. Потом, опомнившись, они посмотрели друг на друга.
– За неимением гостиничного номера, – тихо прокомментировал Люк, и оба нервно прыснули.
Майе хотелось воспользоваться паузой в их беседе, чтобы свернуть на нейтральную территорию, но ничего не вышло: парочка напротив сильно ее взволновала. Столько недоразвитого пыла! А что она? 32 года, замужем за мужчиной гораздо старше ее. Мачеха. Пытается забеременеть. Однако то смехотворное, неопрятное, волшебное, давно миновавшее время в ее жизни, когда недели тянулись месяцами, парни без спросу запихивали ей в рот свои языки, когда ее трогали, тискали, жаждали и использовали, а она хватала мужчин за неподобающие места, носила дырявую одежду и разбивала сердца с той же легкостью, с какой роняла рюмки, – это время придвинулось так близко, как будто миновало только вчера. Неужто все это в прошлом? Неужто навсегда? Почувствовав головокружительную ностальгию, Майя повернулась к Люку, вдруг увидев в нем мужчину своего возраста, а не пасынка на десять лет моложе ее.