Ибо только наш человек, сталкер, может бросить аптечку умирающему, зная, что этот жест бесполезен и ничем уже не поможет обреченному. И даже если выживет он, то, скорее всего, при случае запросто пристрелит своего спасителя за пару дешевых артефактов, сделав вид, что не узнал, и надеясь, что Зона не спросит с него Долг Жизни.
Но Зона – она со всех всё спрашивает. В том числе и со сталкеров. С них даже поболее, чем с других. Потому, что душа в Зоне – это противоестественная аномалия, носитель которой заразен для других. Впрочем, не только в Зоне такое. Душевность – это и на Большой земле давным-давно аномалия, причем очень редко встречающаяся. И за нее очень часто приходится платить. Страшно. Если не жизнью, то разрушением иллюзий, крахом надежд, болью от осколков розовых очков, разбитых чьим-то кулаком на лице романтика и безжалостно вдавленных в глаза…
– Мысли гоняешь? О чем, если не секрет?
Голос Виктора вывел меня из задумчивости.
– Да так… О добре, зле, Законе Долга.
– А чего о нем думать? – пожал плечами Виктор. – Это ж как с Уголовным кодексом. Пока не нарушаешь, и думать о нем не обязательно.
– Но соблюдать надо, – сурово произнесла Настя, шагавшая слева. Потерю пулемета кио компенсировала настороженной сосредоточенностью и явной готовностью испепелить огнем и разодрать штыками любого, кто встанет на нашем пути. Если, конечно, моего старого «калаша» будет недостаточно.
– Гвозди бы делать из таких, как ты, – усмехнулся Виктор. – Танталовые.
Ага, и этот тоже в моей голове ментально покопался, скачав оттуда инфу про Настю. Интересно, какого осма эти псионики лазают в мою башку как в собственный карман, надо и не надо? Медом им там, что ли, намазано?
– А из такого дуба, как ты, только деревянные палочки и получатся для пожирания живых лягушек, – огрызнулась Настя, продемонстрировав недюжинные познания в изысках японской кухне. Впрочем, в свое время она скачала себе в голову немало информации о мире людей из глобального источника таковой, поэтому я не удивился. В отличие от Виктора, который изумленно приподнял брови и не нашелся что ответить.
Вот так, размышляя и мило беседуя, мы незаметно прошли те три с лишним километра без особых приключений, если не считать таковыми попавшийся на нашем пути старый ржавый трактор с чьими-то свежими кишками, намотанными на гусеницы.
То, что этот трактор не на ходу уже как минимум четверть века, было очевидно с первого взгляда. Тогда откуда на траках свежая требуха, кровь на которой еще даже не успела свернуться? Непонятно. Аномалия какая-нибудь, не иначе. К которой, естественно, мы подходить не стали. Ну кишки и кишки, фиг с ними. Будешь чрезмерно любопытным, полезешь выяснять, откуда они там появились – глядишь, и твои туда же намотаются. Так что лучше идти своей дорогой, как советуют старожилы, а в чужие тайны не лезть, дабы самому не превратиться в выпотрошенную тайну для случайного путника.