— Хочешь лечь?
Он кивает. Я помогаю ему, укладываю ногу в гипсе в нужное положение, потом снова сажусь рядом и беру его за здоровую руку.
Это наш последний, тихий и спокойный момент перед тем, как мы встретимся с неизбежным.
Он начинает прощаться, говоря грубым голосом:
— Мне повезло.
Киваю, и хотя я говорила себе, что не заплачу, у меня текут слезы. Он протягивает руку и вытирает их с моих щек. Такой знакомый жест, что я почти смеюсь — Джейми всегда вытирает мне слезы.
— Уже? — подшучивает он.
— Мы завтра улетаем, — говорю я, хотя он и так это знает. — Кто теперь будет тебе помогать снимать потные майки?
— А ты хороимую систему придумала. Научи кого-нибудь, пока не уехала.
Знаю, что должна засмеяться, но не могу.
— Меня здесь не будет, чтобы тебе помочь, — произношу я, снова говоря очевидные вещи.
Он разглядывает мое лицо, как будто пытается запомнить.
— Ты всегда помогала мне, Роуз. Но ты не можешь делать это за меня.
— Заниматься физкультурой?
— И физкультурой, и не пить…
А я думала, заговорим ли мы сегодня о его алкоголизме. Мы первый раз поднимаем эту тему после моего дня рождения, хотя анализы показали, что в ту ночь, когда произошла авария, уровень алкоголя в крови Джейми зашкаливал. Когда я узнала, мне не хотелось об этом говорить. Все, чего я хотела, это: чтобы он очнулся после операции, потом начал нормально есть, потом встал с кровати, потом начал восстанавливаться, а потом вышел из больницы и вернулся к своей жизни. Или начал новую жизнь со мной.
Просто невозможно требовать от него большего, вдобавок ко всему этому.
— А ты… ты хочешь бросить пить? — спрашиваю я, стараясь, чтобы это звучало как можно спокойнее.
Он кивает.
— Коулман собирается отвести меня на собрание.
У меня столько вопросов, но я не знаю, какие из них будут уместны. Несмотря на то, что после аварии я вижусь с ним каждый день, мы с Джейми в каком-то подвешенном состоянии. Я прикасаюсь к нему все время, когда помогаю, но мы даже не целовались. И мы не обсуждали то, что было между нами в отеле, хотя это постоянно крутится у меня в голове.
В той ночи я бы ничего не поменяла. Ничего.
— Спрашивай, — говорит он, видя мой вопросительный взгляд.
Я не хочу, не хочу знать правду. Но думаю, что уже знаю.
— Ты когда-нибудь пил, когда вез меня на машине?
Он кивает.
— Значит, ты мне врал.
Он опять кивает, глядя мне в глаза.
— Много раз.
Слезы текут сильнее. Не могу их остановить, хотя знаю, что ему от них только хуже. Но может, это нормально, может, ему лучше видеть, что происходит с тем, кто его любит.
Со мной.
— Прости за все, Роуз, — он запускает руку в волосы и с усилием сглатывает. — Я знаю, что ты желала мне только добра.