Услышав, что у "Амидалы" повреждён корпус, главный инженер базы позвал механиков и вместе с ними пошёл оценивать объём предстоящего ремонта. Стали расходиться и остальные. Видно было, что Рийо очень хочется задержаться, но чувство долга перевесило, и она, забрав Нолу, распрощалась со мной до вечера. Мы остались втроём.
— Как ты тут без меня? — спросил я Осоку.
— Всё это время мне снились жуткие кошмары, — сказала она.
— И что же конкретно тебе снилось? — я взял её за локти, притягивая ближе к себе. — Чего дёргаешься? Откуда это??
На правой руке выше локтя у Осоки тянулся продолговатый синяк, словно от удара резиновой дубинкой.
— Кажется, это называется стигматами, если не ошибаюсь. Старею, становлюсь слишком впечатлительной… — натянуто улыбнулась она, и тут же погасила улыбку: — Мне снилось, что я сит и работаю на Вейдера. Точно, как ты и говорил.
— Та-ак. А меня ты видела?
— Да. Будто мы с тобой заново знакомились, а потом ты летал со мной на задания Вейдера.
— Понятно. Пойдём-ка со мной, я тебе кое-что покажу.
В рубке я отыскал на подиуме чёрную перчатку, слетевшую с подлокотника во время невесомости, и протянул подруге:
— Это ведь твоё. Ты билась с Вейдером…
— …и проиграла, — закончила она. — Значит, все мои кошмары для тебя были реальностью?
— И для меня тоже, — сказала от двери Падме.
— Ужас. Кошмар. Бедные вы мои. Перчатку ты снял, когда я…?
— Нет. Она осталась у меня в руке. А ты растворилась в Силе.
— Я этого уже не видела.
— Как же хорошо, что для тебя это был только сон! — я снова обнял её – за талию и очень осторожно, подозревая, что и на животе у неё красуются большущие синяки.
— Ты не возражаешь, если я и дальше буду носить эту перчатку? — видя, что я согласно кивнул, Осока тут же расстегнула ремешки и надела перчатку на левую руку. — Вот. А будем на Корусанте – обязательно залезем ещё раз в Храм. И сходим в Звёздный Зал. Падме…
— Да? — откликнулась голограмма, она с улыбкой наблюдала за нашей идиллией. — Ой, извини, меня механики на улицу зовут.
— Ладно, ничего, потом спрошу, — Осока вновь посмотрела на меня: — А знаешь, Алекс, я где-то даже рада, что всё это с нами случилось. Теперь-то я знаю, что ты меня готов вытащить даже с Тёмной стороны.
— Откуда уго… — начал я и вынужден был замолчать, потому что в этот момент получил нежный и вдумчивый поцелуй в губы.
Где-то невообразимо далеко, может быть, в самом центре Великого Нигде, беседовали двое.
— И вновь ты проиграл, — произнесла женщина в длинном, до пят, белом платье со шлейфом.
— Проиграл, — не стал спорить мужчина, одетый во всё чёрное. — Можешь радоваться.