– Сам не знаю, – признался слегка захмелевший Уилли. – Возможно, потому, что ты не вспомнил ее имени. А возможно, потому, что ты возненавидел Джоан, едва услышав о ее существовании. Я уже не говорю о том, как к ней относился Стивен.
– И не говори, – ледяным тоном посоветовал Джонатан. – И без того ты наболтал более чем достаточно. Посмотри на меня, Уильям. Скажи, что ты видишь.
– Тебя, – обронил Уилли, который сейчас не был расположен к словесным баталиям.
– Ты видишь перед собой старика, – поправил Джонатан. – Мой артрит усиливается год от года, и теперь нередки дни, когда тело мое болит так, что я едва могу двигаться. Род мой истощился, остались только я да Стивен, и, буду с тобой откровенным, его вряд ли назовешь потомком, оправдавшим чаяния своего отца. – Голос Джонатана звучал громко, четко, но Стивен даже на мгновение не оторвал глаз от пляшущих языков пламени. – Да, действительно, девчонка-калека никогда не вызывала у меня восторга, как, впрочем, не вызываешь восторга и ты, – продолжал между тем Джонатан. – Но при всей моей неприязни к твоей подруге, этой Джоан Соренсон, мне не знаком вкус ее крови. Видишь ли, мы живем во времена всеобщего упадка, в проклятые времена, когда позабыта старая правда о крови и железе, а я устал, Уильям, чертовски устал, и все, чего я теперь хочу, – это прожить свои последние годы в покое и согласии с самим собой.
Уилли, решительно поднявшись, сказал:
– Избавь меня, пожалуйста, от старческих излияний. Да, мне прекрасно известно о твоем артрите и о твоих боевых ранах. Кроме того, мне известно, кто ты и на что способен. Допустим, не ты убил Джоан. Тогда кто же? – Уилли ткнул пальцем в сторону Стивена: – Может, он?
– В ночь убийства Стивен был со мной, – заверил Джонатан.
– Может, и был, а может, и не был. – Уилли пожал плечами: – Откуда мне знать?
– Не обольщайся, Фламбо, не настолько ты важная птица, чтобы я лгал тебе. И кроме того, вспомни, что мой сын тоже своего рода калека. Что же ты думаешь, Стивен способен был убить такую же несчастную, как и он сам?
Уилли с сомнением оглядел парня.
– Помню, однажды, когда я был еще ребенком, мой отец приехал к тебе, а меня прихватил с собой. Ведь мне тогда безумно нравилось кататься по твоей канатной дороге. Вы с отцом зашли в дом, а я остался играть снаружи. В лесу неподалеку я нашел Стивена. Он забавлялся с какой-то бездомной собачонкой. И знаешь, что придумал Стивен? Он прижал ее ногой к земле и отрывал одну лапу за другой так же спокойно, как нормальный ребенок – лепестки у ромашки. Когда я все это обнаружил, он уже приступил к третьей лапе: все лицо его было в крови. Кстати, тогда Стивену было лишь немногим больше восьми лет.