Ледяной дракон (Мартин) - страница 3

Адара не любила Хэла, каким бы добрым и щедрым он ни был: ведь его приезд означал, что до зимы еще очень и очень далеко.

Кроме того, однажды ночью, когда ей было всего четыре, она подслушала, как Хэл обсуждает ее с отцом за бутылкой. Они-то думали, она давно уже десятый сон видит.

– Какая-то она печальная, – сказал Хэл. – Ты бы с ней подобрее, Джон. Она же не виновата.

– Ты так думаешь? – заплетающимся от вина языком переспросил отец. – Да, конечно, ты прав. Но знал бы ты, до чего это трудно! Она же вылитая Бет, да только теплоты в ней ни капли. Знаешь, Хэл, у нее внутри зима. Прикоснешься к ней – холодом аж до костей пробирает… и как тут не вспомнить, что это из-за нее моя Бет умерла?

– Ты сам с ней слишком холоден. Ты не любишь ее так, как остальных.

Адара не раз потом вспоминала горький смех, с которым ее отец ответил:

– Не люблю? Ох, Хэл!.. Да ведь поначалу я любил ее больше всех, мою зимнюю малютку! Вот только она меня так и не полюбила. И никогда не полюбит – ни меня, ни тебя, никого из нас. Она совсем холодная.

И он заплакал, хотя на дворе стояло лето и Хэл был рядом. Лежа в своей кроватке, Адара слушала и мечтала, чтобы Хэл встал и ушел, улетел прочь со своими драконами. Она была слишком мала и еще не все понимала, но все запомнила и поняла потом.

Она не стала плакать – ни тогда, в четыре года, когда только услышала слова отца, ни позже, в шесть, когда до нее наконец дошло, что все это значит. В тот раз Хэл улетел через несколько дней, и Тери с Джоффом взволнованно махали дядюшке вслед, когда его «крыло» горделивым строем проплывало у них над головами – тридцать огромных драконов в синеве летнего неба. Адара проводила их взглядом, так и не подняв руки.

После этого Хэл прилетал еще не раз, каждое лето, но Адара больше никогда ему не улыбалась, что бы он ни привез.

Глава вторая

Снежные тайны

* * *

Улыбки у Адары были наперечет, как потайные сокровища, и она всегда берегла их на зиму. Каждый год она с нетерпением ждала, когда же наступит ее день рождения, а с ним придут холода. Потому что зимой она становилась особенной.

Она узнала об этом, когда была еще совсем-совсем маленькой и играла с другими детьми в снегу. Адара никогда не страдала от холода так, как Джофф и Тери с их приятелями. Нередко девочка часами гуляла одна, когда все остальные давно уже убегали в тепло – по домам или к старой Лоре, которая всегда была рада налить детям горячего овощного супа. Адара же отправлялась в свое тайное место на дальней окраине полей, каждую зиму – новое, и строила там высокий белый замок: зачерпывала снег голыми ручонками и лепила из него башни и зубчатые стены вроде тех, что, по рассказам Хэла, красовались в королевской столице. Потом она обламывала сосульки с нижних ветвей деревьев и делала из них шпили на башнях и сторожевые посты вокруг замка. Нередко посреди зимы случалась короткая оттепель, а следом ударяли морозы, и тогда ее снежный замок за одну ночь превращался в ледяной – твердый и крепкий, не хуже настоящего. Адара тайком достраивала свой замок всю зиму, и никто ни разу не догадался, чем она занимается. Но в конце концов всегда наступала весна: очередная оттепель не сменялась морозами, и все укрепления и стены таяли и растекались, а Адара начинала считать дни до следующего дня рождения.