Муж моей жены. Возвращение мужа моей жены (Гавран) - страница 6

Креше: Я ей все зубы выбью. Ноги ей переломаю, зубы пересчитаю, буду выбивать по одному…

Жаркец: Голову ей…

Креше: Голову ей о стенку разобью. Масло кипящее в лицо вылью…

Жаркец: Уксус…

Креше: … уксус в глаза выплесну. Волосы своими руками повыдергиваю…

Жаркец: А глаза…

Креше: … глаза выцарапаю, а раны солью засыплю…

Жаркец: (спокойным голосом) Ваши угрозы бессмысленны.

Креше: Забью до смерти!

Жаркец: (таким же спокойным голосом) Это первая реакция, первый шок. Потом вы ей все простите, как будто бы ничего и не было.

Креше: Никогда! Пока я жив, никогда!


Креше вдруг от крика переходит к плачу, начинает хныкать, как ребенок. Жаркец берет руками его голову, кладет себе на грудь, по-матерински гладит его по голове.


Жаркец: Успокойся, дружок, успокойся. Я знаю, как тебе сейчас.

Креше: (сквозь слезы) Как мне тяжело, как мне тяжело! Мама, мне так тяжело!

Жаркец: Успокойся.

Креше: Меня обманула моя верная жена, обмануло меня мое солнышко! Обманула меня сучка!

Жаркец: Успокойтесь.

Креше: (Плачет, плачет, скулит и плачет. Вдруг замолкает и отстраняется от Жаркеца. Смотрит ему в глаза, потом опускает взгляд, затем снова смотрит на него. Произносит тихим голосом.) Как это вообще возможно?

Жаркец: Я узнал об этом две недели назад, а подозревать начал два месяца назад.

Креше: Расскажите мне, все по порядку! Расскажите.

Жаркец: Слушайте. Жил я с ней такой же нормальной жизнью, какой живут все мужья, у которых жены работают проводницами. Драгица выезжала из Любляны в семь тридцать пять скорым «Арена». В Загреб приезжала в девять сорок четыре. Потом она была свободна до тринадцати пятидесяти пяти, когда экспресс «Медитеран» отправлялся в Сплит, где она по моему глупому предположению ночевала в Доме железнодорожника. На другой день она возвращалась поездом, который отходит ровно в…

Креше: Не доставай меня сейчас с расписанием поездов! Я знаю его наизусть. Как она нас так ужасно обманула? Как ты понял? Как узнал, что у нее есть другой?

Жаркец: Я должен признаться, что я ни о чем не догадывался 4 года, 9 месяцев и 23 дня. Ровно 4 года, 9 месяцев и 23 дня я думал, что живу с самой верной, самой лучшей и самой уважаемой женой на свете. Я думал, что я самый счастливый человек на свете, и что Бог любит меня больше, чем всех остальных словенцев. Для меня, который всегда был самым лучшим сторожем на заводе, где производят винты, и который никогда не вынес ни одного инструмента, ни единого винтика, ни кусочка такни, ни кусочка мыла… Для меня, о котором и мой директор господин Стане Грум говорил, что я самый лучший и самый серьезный сторож на нашем заводе, да и не только… Для меня было большой честью, что в мою жизнь вошла Драгица и ее дочь Матильда.