Креше: И ты женился на женщине с ребенком?!
Жаркец: Да я должен признаться, что в момент, когда мы познакомились, она не упоминала о том, что у нее есть дочь. Мы гуляли, четыре раза сходили в кино и шесть раз в кафе. А потом, когда мы в шестой раз были в кафе, она спросила, не буду ли я против, если она выйдет за меня замуж. А я сказал, что так счастлив, что она меня об этом просит, что буду ей преданным мужем до гроба. Через двадцать дней после этого мы обвенчались, а через полчаса после венчания она сказала, что пойдет в свою квартиру, которую снимает, за вещами.
Креше: И?!
Жаркец: Она пошла и вернулась с вещами и с двухлетней девочкой.
Креше: А ты?
Жаркец: Удивился.
Креше: А она?
Жаркец: Она сказала: «Я надеюсь, ты не будешь против, если с нами будет жить моя дочь». А потом добавила: «Я тебе ничего не говорила о Матильде. Надеюсь, ты не будешь думать, что я это делала преднамеренно».
Креше: И вы взяли чужого ребенка?
Жаркец: Матильда в тот момент подошла к моим ногам, схватилась ручонками за мои брюки, посмотрела на меня своими глазками и сказала: «Ты будешь моим папой?». И я ответил: «Буду». Вот так вдруг я стал ее отцом и забочусь о ней, как о своем родном ребенке. Мою ее, глажу для нее, одеваю, гуляю с ней, вожу в школу. Всегда готовлю для нее горячие завтраки. И зимой, и летом. Благодаря мне, Матильда закончила первый класс на отлично. Я все задания у нее проверяю и раз в месяц хожу на родительские собрания. Я уверен, что она и второй класс закончит на отлично.
Креше: Я не могу поверить! У моей Драгицы муж и ребенок, а я об этом ничего не знаю. Но вы мне не рассказали, как вы обо всем этом узнали.
Жаркец: На сколько я помню, 4 года, 9 месяцев и 23 дня я был глуп и счастлив. Пока в один прекрасный день, вернее, ночь, когда мы спали, я не проснулся, чтобы сходить в туалет. Я встал с постели. Свет не зажигал, чтобы не разбудить Драгицу. Пошел к двери и ногой зацепился за тумбочку, на которой стоял ночник. Он упал. Драгица проснулась и говорит в темноте: «Креше, что случилось?» Я зажег свет. И когда она меня увидела, то так испуганно, как будто бы хотела кого-то другого увидеть, говорит: «О, Жаркец, это ты!». И тут меня прихватило. Я побежал в туалет. Но вернулся еще быстрее. Она назвала меня «Креше» да еще и удивилась, что увидела в своей комнате собственного мужа.
Креше: А потом?
Жаркец: Потом в меня закрался червь сомнения. Я ничего ей не говорил, ни о чем не спрашивал, но мне все больше казалось, что в ее жизни есть еще кто-то. Я следил за ней в Любляне, когда она ходила по магазинам, подслушивал ее разговоры с соседками, но так ничего и не узнал. Но этот червь сомнения все больше меня грыз, и я впервые залез в ее сумочку. Потому что я прочитал в загребском «Мире», что мужу легче всего определить изменяет ли жена, если проверить содержимое ее сумочки. Но, к сожалению, это не дало своих плодов.